— Что за бред! — поморщился он. — Нам нужно убираться отсюда — и чем скорей, тем лучше!
Франческа покачала головой:
— Нет.
Егор вздохнул и назидательно проговорил:
— Действие снотворного — избирательно, на каждого человека оно влияет по-своему. Нери может проснуться в любой момент!
— Ты ошибаешься, — сказала Франческа. — Он не проснется. Никогда.
Егор прищурил серые, недобрые глаза.
— Почему ты так говоришь? — сухо спросил он, тоже перейдя на «ты».
— Потому… — Франческа зябко повела плечами и поправила плед на груди. — Потому что я дала ему не снотворное.
Егор обескураженно наморщил лоб.
— Не снотворное?
Франческа покачала головой:
— Нет. Я дала ему яд. Смертельную дозу яда.
Лицо Егора дернулось, как от удара, на широком лбу выступила испарина.
— Значит, Марчелло Нери…
— Мертв, — сказала Франческа и поплотнее закуталась в плед.
Несколько секунд Егор «переваривал» эту информацию, затем отрывисто проговорил:
— Все равно вам нужно уходить!
Франческа снова покачала головой.
— Это не имеет смысла, — возразила она. — Мне осталось жить не больше десяти минут.
— Я тебя не понимаю! — раздраженно рявкнул Егор. — Что все это значит?
— Боже, — выдохнула Франческа, и глаза ее влажно замерцали. — Неужели ты еще не понял? Я выпила таблетку, и меня уже ничто не может спасти!
— Ты приняла яд?
Егор шагнул к Франческе, но она попятилась.
— Я отвезу тебя в больницу! — сказал Егор.
Она тряхнула головой:
— Это не поможет. Промывать желудок поздно. Яд уже всосался в кровь. Я умираю, Джорджи. Я уже мертва.
Откуда-то издалека донесся звук полицейской сирены. Франческа прислушалась к ним и усмехнулась.
— Они уже едут, — сказала она. — Уходи. Да уходите же! Это я вызвала полицию, и скоро она будет здесь!
Егор смотрел на Франческу изумленным, угрюмым взглядом.
— Когда ты догадалась, что я не полицейский? — спросил он.
— Сразу, — ответила она и вымученно улыбнулась. — Я не так глупа, как ты думаешь. А теперь — уходи! Иначе все это будет зря.
Франческа повернулась и пошла к двери. Егор шагнул за ней, но остановился.
— Прощай, — сказала она, не оборачиваясь. Помедлила секунду на пороге, затем вошла в дом и закрыла за собой дверь.
Полицейская сирена разрывалась уже совсем рядом. А в голове и в душе у Егора царил полный сумбур. Он готов был броситься за Франческой. Но к чему бы это привело? Франческа обречена. Она доктор медицины и не станет говорить зря. Все кончено, и время назад не вернешь.
Но и оставить ее в доме с трупом — оставить умирать! — Егору было не под силу. Он стоял перед домом, смотрел на дверь и, быть может, впервые в жизни не мог понять, что же ему теперь делать?
А сирена гудела все ближе и ближе.
«Это твоя работа, — прозвучал в голове у Егора хрипловатый голос генерала Рокотова. — Плохая она или хорошая, но это твоя работа. В ней много грязи, не спорю. Много такого, о чем лучше не говорить и даже не вспоминать. Но кто-то должен ее делать. Потому что иначе мир не устоит. У кого-то — у нас или у «них», не важно — сорвет крышу, и мир провалится в тартарары».
Полицейская сирена взвизгнула в квартале от дома.
Егор принял решение и больше не колебался. Он поправил на плече рюкзак, повернулся и быстро зашагал к машине.
29
— Это была хорошая работа, Егор, — сказал генерал Уколов.
Кремнев кивнул:
— Да, я тоже так думаю. Уже известно, что стало с лабораторией?
— После шумихи, которую мы инициировали, лабораторию закрыли. Полковник Крайтон сейчас в тюрьме, дожидается окончания расследования. Думаю, дело все-таки дойдет до суда.
— Его решили скормить?
— Судя по всему, да. Нужно было срочно найти «козла отпущения», и этим «козлом» стал Джеймс Крайтон.
Генерал Уколов отхлебнул чая и почмокал губами.
— Сахара маловато, — проговорил он, хмуря брови, затем перевел взгляд на Егора и сказал: — Насколько я слышал, Крайтон никого не сдал. Уж не знаю, чем они его взяли, но, судя по всему, надавили на него хорошо.
— Неужели общественность поверит, что он затеял все это в одиночку?
— Общественность поверит во что угодно, — сухо проговорил генерал Уколов. — Нужно только правильно подать информацию. Люди, которые прячутся за спиной Крайтона, в этом деле профессионалы.
— А что с Фредериком Ластбадером? Он уже вернулся в Рим?
— О да! — Уколов не удержался от усмешки. — С этим борзописцем все будет в порядке. Накатает еще один детектив, заработает на нем миллион и уедет на Лазурный берег — залечивать душевные раны.
Егор помолчал, решаясь на следующий вопрос, потом разомкнул губы и глухо спросил:
— А что будет с профессором Земцовым и его тетрадью?
Уколов взглянул на Кремнева поверх стакана.
— Тебе очень нужно это знать?
— Нет, но…
— Не забивай себе голову ненужными вопросами, Егор, — строго сказало генерал. — Тем более, что уж тебя-то судьба Земцова и его тетради никак не касается.
На скулах Кремнева заиграли желваки.
— И все-таки я хотел бы…
— Иди домой, Егор, — перебил его генерал Уколов. — Отдохни, развейся. А через недельку приходи. Напишешь рапорт, и я тебе его подмахну.
— Это точно? — с недоверием спросил Егор.
Уколов кивнул:
— Точно. Я обсудил вопрос о твоей отставке с генералом Рокотовым. Сначала он, конечно, пришел в ярость, но я ему все объяснил, и он вынужден был согласиться. Так что, приходи через неделю, и мы оформим твою отставку официально, по всем правилам.
Егор поднялся со стула, но к двери не пошел.
— Что-то еще? — вскинул брови генерал Уколов.
Егор нахмурил лоб и покачал головой:
— Нет.
— В таком случае ты свободен.
Егор повернулся и, ссутулившись, зашагал к двери.
Эпилог
Егор поцеловал Марию в губы и потерся щекой о ее щеку.
— Я скучал по тебе, — сказал он. — Ты даже не знаешь, как сильно я но тебе скучал.
Мария покачала головой и насмешливо проговорила:
