Интуицию, стоящую в иерархии чувств на последнем месте, я бы поставил на первое. Все остальные чувства важны, но они лишь дополнение к ней.
Выше Бога не буду, Александр Литвин«Сапсан» очень комфортабельный способ сообщения между Петербургом и Москвой. Возвращаясь домой после церемонии награждения победителя шестнадцатой «Битвы экстрасенсов», я, наконец, с осознанием до конца выполненного долга откинулся на мягком сидении и на секунду прикрыл глаза. Должен признаться, что я устал. На столике передо мной лежала книга одного из моих коллег по проекту из более ранних сезонов, но я не мог тогда заставить себя открыть ее и почитать, чтобы время в пути пролетело быстрее.
Напротив, в кресле за нашим общим столиком сидел мужчина средних лет, в круглых дымчатых очках, с легкой сединой на висках и аккуратно подстриженной короткой бородкой треугольником. Щеки и скулы его были гладко выбриты, тонкие полоски усов скрупулезно выровнены. Он молча смотрел на отъезжающий перрон, держа в руке электронный покетбук. Я вдруг увидел его ауру: ровная, спокойная, без видимых разрывов и изъянов, весьма позитивная, светло-сиреневого оттенка – по виду напоминавшая аметист. Наверно, рожденный ранней весной. И его однозначно охраняют, подумалось тогда мне. Надо же – человек, видимо, абсолютно на своем месте в этой жизни.
А этот мужчина напротив сидел и думал: вот, с вепсом еду в Питер. В прошлый раз Константин Эрнст спутником был, теперь Сергей Романенко, а недавно с Джулией Ванг перекинулись несколькими фразами на одном из приемов в Москве. Бывает же! И непроизвольно улыбнулся. Затем посмотрел прямо в глаза вепсу:
– Здравствуйте, Сергей. Судя по всему, мы с вами в ближайшие часы будем соседями по путешествию.
Его прямое обращение было несколько неожиданным. Я улыбнулся в ответ:
– Здравствуйте! Мы с вами знакомы?
– Меня зовут Дмитрий. – Он протянул через столик руку.
Рукопожатие было твердое, сухое – ничего лишнего.
– Теперь мы знакомы. Я наблюдал за вами в последней «Битве».
Я, признаться, немного удивился – обычной аудиторией экстрасенсов были женщины, в большинстве своем. Мужчины, как правило, делали вид, что все эти «мистические дела» их совсем не касаются, и они заняты по жизни «реальным» делом. А Дмитрий производил впечатление серьезного, самоуверенного, знающего свое место в жизни человека. От этого вдвойне было приятно, что меня узнали, и я скромно поинтересовался:
– За мной, прямо-таки?
– В целом, за ходом баталий. У меня к этой области есть интерес… не скажу, что исключительно профессиональный – скорее, больше любительский.
– Вы, наверно, психиатр? – выдвинул я гипотезу.
Он от души рассмеялся.
– В некотором роде. Я профессиональный менеджер. Не по продажам, правда, а по корпоративному взаимодействию людей. Внутри бизнеса. Лечу мозги персоналу. Человеческие ресурсы – знакома формулировка?
– Да, конечно. С этими ресурсами я тоже имею дело, постоянно.
– Вот-вот, и я о том же: мы с вами имеем дело с одним и тем же исходным ресурсом, только в моей работе владельцы предприятий при упоминании вашей… хм… практики обычно отпускают замечания, типа, как из классики: «Шурик, вы комсомолец? Это же не наш метод!»
Теперь была моя очередь искренне рассмеяться – лучшего сравнения и не найти было.
– Ну, не все же такие черствые владельцы бизнесов! Очень многие к нам записываются на консультации.
– Да кто бы сомневался, – живо отреагировал Дмитрий. – Только их ведь, как правило, интересуют не механизмы, запускающие мотивацию тех или иных людей и их поступков, верно?
– Верно.
– А меня интересует как раз эта сторона медали. Зная скрытые индивидуальные стимулы и посылы конкретного исполнителя, можно прогнозировать наиболее вероятный исход того или иного начинания. Это что касается бизнеса. При этом психология, как наука, может констатировать лишь некоторые закономерности через общие поведенческие модели и матрицы, свойственные какой-то группе людей, а если берется прогнозировать ситуации – то с таким процентом погрешности, что проще сходить в ближайший салон «Таро». В общем, никакой конкретики. Желаете об этом поговорить?
Он хитро прищурился.
Я понял, куда он клонит, но для себя выбрал не реагировать на приманку. Вообще, Дмитрий представлялся мне одним из немногих, кого действительно, казалось, интересовал непосредственно мой предмет, а не его собственные перспективы личного плана в ином измерении в ближайшем будущем или далеком прошлом. Про себя он вообще не задавал никаких вопросов: или уже знал все ответы, или они его особо не занимали.
Завязавшийся разговор мне самому представлялся тоже весьма любопытным. Я ответил:
– Я не уверен в возможностях психологов, по правде сказать, сам я не психолог, но, скорее всего, да – они имеют мало общего с теми закономерностями, с которыми приходится работать «сэнсам». Между нами вообще нет ничего общего, если уж откровенно. По крайней мере, судя по методам работы.
– Если не секрет, планируете ли вы сейчас заняться практикой в этой области? Или назад, к своим прежним реалиям?
