Антон: – Очень приятно. Меня – Антон Петрович.
Екатерина: – Э-э-э-э… Вот прямо так?! Антон Петрович?!
Антон (смеется): – Вы правы. Просто Антон.
Екатерина: – Ну, теперь… Антон… я всё же хочу своё любопытство удовлетворить.
Антон: – Так…
Екатерина: – Вы же не журналист?! Я бы вас знала… Ну хотя бы видела.
Антон: – Нет. А что?
Екатерина: – Интересно… Интересно, что вы пишете? Вы… писатель?
Антон: – А пишут только писатели?
Екатерина: – Нет, пишут, конечно, многие. Но… у историка… географа там… была бы на столе куча каких-то книг, карт… не знаю… глобусов, документов. А для мемуаров вам как бы лет немного?!.. Нет, конечно, ещё графоманы пишут, но вы на такого не похожи.
Антон: – Хм… почему?
Екатерина: – Почему не похожи?.. Слишком много думаете, прежде чем что-то написать… Так что? Я права? Вы – писатель, Антон?!
Антон: – Ну… во всяком случае, я пробую себе этим на хлеб заработать.
Екатерина: – Какая я молодец. Сразу всё поняла. А что пишете, если не секрет?
Антон: – Вообще?! Или сейчас?!
Екатерина: – А есть разница?!
Антон: – Да как вам сказать… Вообще-то я пишу… писал… сказки.
Екатерина: – Детские?! Да вы что?! Какие, например?
Антон: – Ну, вряд ли вы знаете.
Екатерина: – Почему? У меня сыну восемь лет… И поверьте, мы с ним много читаем.
Антон: – Ну, сказки-то разные… какие-то удачные… наверное… какие-то – нет…
Екатерина (в тон ему): – Наверное.
Антон (вежливо улыбается, оценил деликатность): – Обычно я что-то рассказывал дочке на ночь… что-то с ней придумывали… И если видел, что ей нравится, пытался из этого сделать что-то большее…
Екатерина: – Почему-то мне кажется… ей должно было многое нравиться…
Антон: – По-моему… тоже… Но знаете, Екатерина… ещё ведь и мне очень нравилось… Вроде и сказка всего лишь… и в общем-то я её уже и рассказал ей… А что-то тянуло… вот надо было написать, и всё тут…
Антон задумчиво смотрит в сторону, на стол, на свою собеседницу… но видно – он нырнул куда-то в себя, в свои мысли… память…
Антон: – А знаете… я, наверное, с вами немного выпью (проходящему официанту). Мне такое же вино, пожалуйста. Это сухое?
Официант: – Да. Одну минутку.
Екатерина провожает взглядом официанта, долго смотрит на Антона.
Екатерина: – Антон… я вас расстроила?
Антон: – Почему так решили?
Екатерина: – Я чувствую – вы загрустили… Говорили, что писали для дочки… нравилось… Переживали, старались… Но как-то всё… в прошедшем времени.
Антон (грустно улыбаясь): – Да… в прошедшем. Она подросла… Но знаете… я рад, что всё это по крайней мере было! Рад уже тому, что она радовалась моим сказкам…
Будьте здоровы.
Антон поднял свой бокал. Екатерина последовала ему.
Екатерина: – А теперь?
Антон вскидывает удивленно брови.
Екатерина: – Что пишете теперь?
Антон: – О-о-о!!! Неподъёмное дело… Роман!
Екатерина: – О чём?
Антон: – О чём может быть роман?! О мужчинах и женщинах…
Екатерина: – О! Вы верите в любовь?
Антон: – Я не сказал, что пишу о любви… О мужчинах и женщинах… Об их отношениях.
Екатерина: – А есть разница?
Антон: – Да… думаю, да… О любви пишут многие. Раньше я часто думал – отчего так много пишут о любви. Снимают фильмы… И пишут-то, и снимают всё так красиво, веришь тому, что видишь, и только больно, что у тебя – не так. Похоже… но чего-то не хватает. Не так всё… А потом понял – у них, у писателей, у режиссеров, сценаристов… а у них ведь тоже всё не так. Они тоже всё чего-то ждали от этой жизни, красивой, земной и неземной любви одновременно. А она всё не приходила и не приходила. В лучшем случае, кому-то из них везло – ощутить мгновения счастья, совершенства. Полного счастья и совершенства в любви. Во всём – как познакомились, как она выглядит, как говорит, что любит читать, как смотрит, как обращается к тебе, как отдается первый раз, каким спортом занимается, как на неё другие мужчины смотрят, как ревнует тебя… Но это только мгновения… А вообще же – не получается. Всё что-то не то… А отношения… это гораздо больше… Они есть всегда… плохие, хорошие… Искренние или нет… У всех между всеми… Даже между нами… уже есть отношения… А любовь… будет? Нет? Долго ли?.. всегда – просто эпизод в отношениях…
Екатерина: – Знаете, как-то не задумывалась… Но, похоже, вы – правы… А сейчас что пишете? Какую сцену? Антон: – Аэропорт. Ну, такое условное название. Зима… холод собачий… и самолет надолго задерживается… А она его встречает… ждет. Они не виделись две недели. И вот что они скажут друг другу?! А?! Вот вам приходилось встречать так кого-то? Мужчину?
Екатерина (усмехаясь): – Когда-то давно… Да, приходилось.
Антон: – И почему? Что заставляло?.. Вот что может заставить женщину ехать в аэропорт и ждать там несколько часов? А?.. Она его любит?!
Екатерина: – Нет… больше… Он ей очень дорог… Необходим.
Антон (задумчиво): – …Очень дорог… очень дорог… Наверное. А она ему?
Екатерина: – Это же ваш роман… Не знаю… Она ему дорога?
Антон тяжело и долго смотрит в пустоту. Едва заметно качает головой.
Антон: – …Да… Нет…
Поздно ночью. Петров наконец прилетел. Вместе со всей толпой идет к выходу из аэропорта. Пальто расстегнуто, вид хмурый и уставший. В руках дорожная сумка. Сосредоточенно смотрит в пол. Но ближе к выходу поднимает взгляд. Двери раздвигаются. Как вспышка. Мгновение. Что-то яркое. Кажется, лето. Вновь раздвигаются двери, и снова вспышка. Темнота. Что-то белое вроде как кружится? Зима, что ли? И снова вспышка! Чуть дольше. Мы успеваем понять – лето. И разглядеть силуэт женской фигуры. Вспышка! То же самое – но теперь ясно – ночь, зима, женская фигура. И вновь лето! И девушка поднимает глаза и улыбка на её лице! Раскидывает руки! Это Анна… и её счастливый голос: Петро-о-о-ов!! И двери расходятся. В темноте чуть в стороне на ветру, на самой пурге кутается в поднятый воротник Ольга. Прищурившись сквозь снег смотрит на приближающегося Петрова.
Анна бросается ему на шею. Обнимает, тискает, её руки скользят по его плечам, груди. Он растерян, но счастливая улыбка на его лице. Анна покрывает его частыми поцелуями, что-то приговаривая:
– Петров… Дорогой мой… Ну наконец-то… Как же долго тебя не было… Петров?!
Петров: – Всего три недели… двадцать один день…
Анна (вздыхает): – Наконец-то здесь…
