– В контакт с объектом оперативным группам не входить до тех пор, пока он сам не найдет то, что ищет, – распорядился полковник.
– Внимание, – снова захрипела рация. – Машина въехала во двор многоквартирного тридцатиэтажного дома по адресу: проспект Вернадского, дом 20, корпус 4. Объект вышел из машины и вошел в подъезд номер двенадцать. Дверь подъезда с помощью домофона ему помогла открыть девочка лет четырнадцати, живущая, очевидно, в этом доме. Наблюдение продолжаем.
Москва
Стадион «Лужники»
Спортивный телекомментатор
До конца финальной игры сборных команд «Испания – Россия» осталось двенадцать минут… Счет 1:0 в пользу России.
Главный тренер сборной России
«Думаю, что со своими сомнениями насчет роботизации ребят я пошел в органы не зря. Даже если в течение оставшихся десяти-двенадцати минут случится фантастическое – проиграем (тьфу, не сглазить), мы все равно в финале. Это ведь тоже победа! Да за это мне при жизни памятник ставить надо. В кои веки вышли в финал. Если в отношении фирмы с ее аппаратурой, методикой тренировок, ее проблемами и моими сомнениями возникнут потом какие-то неприятности, это уже будет не по мою душу. Моя решенная задача сейчас высвечивается на табло – 1:0. Изменить цифры практически невозможно».
Посольство Испании в Москве
Комната для гостей. Господин в кресле, высокий, массивный. Густая копна совершенно седых волос. Взгляд, привыкший подчинять. Отлично сшитый костюм, белая накрахмаленная рубашка, галстук с золотой заколкой, платиновые запонки, часы по последней моде. Спина и голова при ходьбе прямые. Выражение лица – целенаправленный упрямец, заранее знающий результат своей работы, не сомневающийся в том, что любое его решение будет выполнено и им самим, и теми, кому это исполнение поручено. Кроме огромного, в полстены, экрана телевизора и кресла с маленьким журнальным столиком, в комнате больше ничего не было. На столике полупустая бутылка виски, стакан, пепельница, огрызок сигары, уже почти потухла, и телефон. Господин страдает, как это могут только волевые люди, вдруг нокаутированные случаем.
Теперь это безусловный крах всего того, что он сделал за прошедшие пятьдесят лет в бизнесе. Из-за появившихся двадцать минут назад на табло двух цифр 1:0 его бизнеса в спорте не стало. Он проиграл. Эти русские оказались гораздо сильнее, чем он думал. Еще тогда, в четвертьфинале, они выпрыгнули в лидеры, как черти из табакерки. И даже тогда он не придал этому большого значения. Ведь футбол у русских – одни надежды. Но в финале они взяли за шкирку всю его стратегию и отправили подальше возможность возвратить вложенные им деньги. Все, что у него было. Когда через десять минут все закончится, в кресле найдут труп. Неважно, как он будет потом называться – моральный (впрочем, какая тут мораль!), социальный, финансовый или даже физический, но труп.
Господин налил полный стакан виски и выпил. Сразу налил еще, но пить передумал. Зачем? Все равно уже ничего не будет. Виски не спасет.
Спортивный телекомментатор
– Все приходит к своему логическому завершению. Только хочу заметить, что в том завершении, которое сейчас мы наблюдаем на экране, эта самая логика как будто отсутствует. Уж как-то мощно и, я бы сказал (я это так ощущаю), с каким-то, что ли, нечеловеческим напором российская команда перемещалась в играх на пути к финалу и, в конце концов, получила возможность побороться за главный приз турнира. Ведь до сих пор непонятно, благодаря чему команда вдруг оказалась в заключительном решающем сражении. Может, это работа тренера с его сказочными приемами тренировок, или же игроки с суперменскими качествами, или что-то еще, о чем мы никогда, возможно, и не узнаем. Но что есть, то есть. Такому окончанию первенства я рад. Буду доволен, даже если мы сейчас проиграем. Но, похоже, это уже нереально, хотя за долгую историю футбола бывало всякое… Проигрыш в этой игре для нас тоже колоссальная победа. Просто мои сомнения – это радость, которая переполняет, и гордость за нас, за Россию. Наконец мы достигли того, о чем долгие годы мечтали. Подождем еще немного, радоваться победе над испанцами пока еще рано, но… До конца финального матча осталось одиннадцать минут.
Рассуждения телекомментатора о «не ждали», которыми нужно гордиться, о том, что ход игры может внезапно поменяться, и такие случайности в истории спорта случались, почему-то резко прервались. Голос его стал не такой уверенный, а речь, до того выбрасываемая пулеметными очередями, стала прерывистой.
– На поле, уважаемые телезрители, что-то изменилось… – стал растерянно фиксировать телекомментатор. – Стало как-то не так. Сейчас постараюсь сообразить.
Каждый такой комментарий, казалось, давался тележурналисту с большим трудом. Сначала поймет, о чем сказать, и только потом говорит.
– Тактика игры нашей команды за одиннадцать минут до окончания встречи кардинально изменилась, – стал обрывками выдавать комментатор. – Из наступательной игры в первом и втором таймах, команда все время находилась у ворот противника, ее тактика катастрофически перешла в оборону. В какую-то странную оборону. Не защищать свои ворота, а как-то растерянно закрываться от мяча противника. Как будто команда, которая все восемьдесят минут игры интенсивно горела, вдруг потухла. Или ее потушили. Испанцы же, как от шлепка крапивой по голому заду, несколько нелитературно, но верно, как бы взбрыкнули и с удвоенной силой занялись нашими воротами. Еще одна странность. На стадионе стало тихо. Ну, не совсем, конечно. Ведь шум создают в основном болельщики, которые понимают игру и выражают звуками свой взгляд на происходящее. Мне показалось, что такой точки зрения почему-то не стало, хотя должно было быть все наоборот – двойная и даже тройная поддержка зрителей проигрывающей команды. А ее почему-то нет. И молчат трибуны. Я нахожу только одну причину этому, – обеспокоенно продолжал журналист. – Трибунам вдруг стало безразлично все, для чего они пришли на стадион. Их всех как бы накрыли громадным колпаком, изолировав от окружающих и прежде всего от команды, которую они поддерживали. Так. Дальше без комментариев. На табло появился новый счет – 1:1. Трибуны молчат. До конца матча осталось четыре минуты.
Главный тренер сборной России
Мяч катался по полю в привычном режиме. Большую часть игрового времени он находился в руках, а точнее, в ногах игроков нашей команды. Именно такая игра поддерживалась коллективным мозгом болельщиков. Поддержка исчезла внезапно. Юрий Кузьмич сразу и не сообразил, что футболисты с агрессивной тактики переключились в режим защиты. Они как бы полностью потеряли ориентировку игры, перейдя в глухую, тупую оборону без малейших попыток отнять у противника мяч и запустить в сторону его ворот. Через мгновение он понял, почему игра так резко изменилась.
«Минуту назад информации от болельщиков не стало, – пришла в голову мысль. – Аппаратуру, обеспечивающую поддержку болельщиков, отключили. Игроки перестали играть. Без поддержки зрителей ребята отвыкли это делать. Теперь игроками стали испанцы. Оставшихся до конца матча минут им хватит, чтобы все повернуть в свою сторону. И в этом весь фокус».
