Кэндейс была худощавой, ее лицо, тонкокостное под темной кожей, было старше, чем память Ашаки изображала его для Талахасси. Тем не менее, нельзя было ошибиться насчет яркой искры интеллекта в темных глазах, вспыхивающей каждый раз, когда ее что-то заинтересовывало в повествовании Талахасси, особенно подробности, имеющие отношение к делу.
— Хасти! — произнесла кэндейс, когда Талахасси закончила. — Всегда Хасти. — Она повернула голову, чтобы обратиться к генералу слева от нее. — Настазен, что обнаружили твои разведчики в пустынных территориях?
— Солнце Славы, мы знаем, что очень много лет назад этот чужеземец был найден кочевниками у мертвого верблюда и доставлен ими к одному из наших патрулей, так как он внешне был похож на жителя Амона. Они подумали тогда, что он является разбойником, скрывающимся от нашего правосудия. Однако имеется еще сообщение, более свежее, что недавно из того же самого района пустыни появился другой человек, и он похож на Хасти. Тем не менее, он не осведомлялся о своем собрате, а наоборот, хотел видеть тебя, наше Солнце Славы. И он был отправлен в Новую Напату дожидаться твоего соизволения… Вьючные сумы на верблюде этого человека были тайно обысканы, и выяснилось, что они содержат очень небольшое количество продовольствия, будто он путешествовал на короткое расстояние.
Вследствие этого, после того, как он ушел, сотник из этого форта послал другой патруль проследить его путь. Они пришли к долине среди скал, и, хотя не было видно никакой стены, тем не менее там существовал барьер, сквозь который ни один человек не смог пройти.
— А что было с человеком, который прибыл в Новую Напату?
— Видели, как он вышел из ворот, этих надежно закрытых ворот, Солнце, и потом исчез.
— Так что барьер только для нас, а не для этих чужеземцев, — вмешался Херихор.
Однако снова заговорила кэндейс:
— Как вам известно, я и мои люди были найдены в пустыне патрулем. Но мы не выжили бы, если бы раньше, неведомо откуда, не появились два чужеземца, которые дали нам пищу и воду и указали направление, куда идти. Я полагаю, что Хасти, возможно, имеет врагов среди своего собственного рода, кто бы и откуда бы они ни были Тем не менее сердцевина его силы находится в Новой Напате, и там мы должны столкнуться с ним. Сестра, — она улыбнулась Талахасси, — ты очень хорошо поработала в городе, а также за его пределами.
Мы в долгу перед тобой за возвращение этих вещей, — она указала на талисманы, — а теперь и за возможность напасть на Хасти в его собственном логове. Юсеркэф и его игра в государственную измену — это несущественно в данный момент. Главное — это чужеземец, который оказывает поддержку таким мятежникам.
— Твои передовые силы наготове — Она взглянула на Херихора. — Могут ли они быть проведены по этому жуткому туннелю, чтобы нанести удар не только по дворцу, но и по городу, и, самое главное, по гнезду Хасти?
— Солнце, только прикажи, — ответил он быстро. — Если они узнают, что ты жива, большинство горожан поднимется по твоему боевому кличу.
— В таком случае, пусть это будет сделано! — приказала кэндейс. — Только не нападай на гнездо, лишь сторожи его, пока мы не подойдем. — Она кивнула Джейте и Талахасси. — Ибо с заблокированным Храмом мы трое, возможно, единственные люди с Высшим Знанием, кто способен выступить против какой бы то ни было дьявольщины, которую творит этот Хасти…
Джейта внезапно подняла голову, но посмотрела не на Налдамак, а на задний план поверх ее плеча. Их палатка хорошо охранялась. На страже находились поклявшиеся-на-мече и отборные воины из личной охраны Херихора. И собравшиеся в палатке говорили тихими голосами, чтобы невозможно было подслушать. Тем не менее теперь рука жрицы взметнулась вверх в повелительном жесте, заставившем замолчать даже кэндейс, оглядывавшую ее сузившимися глазами.
— Кто-то приближается. — Голос Джейты был чуть громче шепота. — Чужак…
Налдамак подала неприметный сигнал, и жрица встала с табуретки, отогнула часть висячего дверного занавеса и выглянула наружу. Секундой позднее она кивнула кэндейс.
— Это не Хасти. Но кто-то из его племени.
Лицо Херихора отразило нарастающий гнев.
— Как этот человек умудрился проникнуть через внешнюю стражу? — яростно спросил он, возможно не их, а стражников.
— Из этого явствует, — задумчиво сказала Налдамак, — что такой, как он, может проделать это. Так же и тех, кто пришел к нам в пустыне, мы не видели до тех пор, пока они уже не стояли перед нами. Приведите его ко мне.
— Солнце… — начал протестовать один из генералов.
Однако Налдамак отрицательно покачала головой.
— Если я обязана моей жизнью и жизнью моих приверженцев одному из этих людей, то не думаю, что он сейчас имеет намерение причинить мне вред. Приведи его. Дочь Эпидемека!
Жрица кивком выразила согласие и выскользнула в дверь.
Однако Херихор и два генерала демонстративно вытащили свое ручное оружие и держали его наготове. Талахасси пододвинулась немного на складном стуле, чтобы лучше видеть любого входящего.
В течение секунды или двух, когда он наклонил голову, чтобы пройти под дверным занавесом, который Джейта отдернула для него, потому что он был высокого роста, она была уверена, что это сам Хасти, который с помощью какого-то трюка добрался до сердца их лагеря. И она наполовину привстала, собираясь выкрикнуть предупреждение. Затем она увидела, что хотя они и явно одной расы, между новоприбывшим и тем, кто держал Новую Напату под своей волей, существовало отличие.
Этот человек носил просторные одежды пустынного всадника, и все же она чувствовала, что это не его обычный наряд. И он был старше, имея при этом ауру врожденной властности, такую, какая могла проявляться только у члена Рода.
Оглядывая Налдамак, он подняв руку ладонью наружу, в приветствии, которое они не знали, но поняли, что таким приветствием лицо высокого звания встречает лицо высокого звания, равный смотрит в лицо равного.
— Ты — кэндейс Налдамак. — Это был наполовину вопрос, наполовину утверждение.
— Это правда. — Херихор немного наклонился вперед, на его открытом лице ясно читалось подозрение. — А кто ты, чужеземец?
— Это не имеет значения, кто я, — ответил мужчина с той же властностью, которая была в манере его поведения, в самой его сущности. — Ваша императрица обязана нам своей жизнью. Теперь мы просим кое-что за это.
— Я знаю тебя… — тихо произнесла Налдамак. — Ты был третьим человеком в пустыне, тем, кто стоял в стороне и не подходил к нам Да, я обязана вам жизнью, своей и тех, кто является моими самыми преданными слугами. Что ты хочешь от нас взамен?
— В городе находится человек нашей крови и из нашего племени. Он нарушил наши обычаи и законы, придя сюда Как и мы нарушили их, разыскивая его. Тем не менее, мы вынуждены это сделать, какую бы цену нам ни пришлось заплатить впоследствии. Он овладел вашим городом, он желает править здесь. Не считайте его незначительным противником, кэндейс Налдамак, так как, когда он бежал оттуда, откуда мы все прибыли, то захватил с собой устройства, находящиеся за пределами понимания вашего мира. Они должны быть уничтожены, человек — схвачен. Однако мы связаны клятвой не применять к нему нашего собственного оружия…
