— Вы же прятались от него — так зачем вы сели в гробу? — спросил ее Джеймс, отчаянно пытаясь понять причину ее действий.
Грейс попробовала сглотнуть, но во рту у нее пересохло.
— Я так его ненавидела, что хотела напугать. — Затем она уточнила: — Вообще-то, если честно, я отчаянно хотела убить его, хотя на самом деле не думала, что он умрет. Но… он умер.
— Но за что вы его так ненавидели? — У Джеймса все еще был изумленный вид. — Из-за наследства? Из-за того что он хочет украсть деньги вашей семьи?
Грейс покачала головой.
— Нет. Дело не в этом. Он украл кое-что другое… нечто еще более ценное, чем деньги. Он украл это и у меня, и у моей сестры.
Джеймс пристально посмотрел на нее, а затем предложил взять его под руку.
— Вижу, вы далеко не все мне рассказали, — заметил он. — Здесь рядом есть небольшой сад со скамейкой. Не желаете пройтись немного и посидеть, поговорить?
Грейс кивнула, и они молча пошли по темной улице, пока не дошли до мощеного сада с каменным лотком для воды, из которого поят лошадей, и маленькой деревянной скамейкой.
— Не желаете ли открыть мне все, от начала до конца? — спросил Джеймс, усаживая Грейс и опускаясь на скамью рядом с ней. — Вы не обязаны этого делать, но, возможно, потом вам станет легче.
Долгое время Грейс молчала, пытаясь взять себя в руки, а затем, вздохнув, согласилась рассказать ему все.
— После смерти мамы мы с Лили попали в сиротский приют, — начала она, — и в целом были там счастливы, насколько это вообще возможно. Когда мне исполнилось четырнадцать, нас перевели в пансион, где мою сестру должны были научить управляться по хозяйству, а меня — выучить на учительницу. — Она помолчала, промокнула глаза платком и продолжила: — Нам сказали, что наше проживание и обучение оплачивается неким богатым и влиятельным господином, который желает дать девушкам возможность стать на ноги, и что нам очень повезло, что мы туда попали. — Грейс передернуло, и она продолжила уже тише: — К несчастью, этот господин считал, что если он оплачивает обучение девушек, то имеет право… — Она замолчала и набрала в грудь побольше воздуха. — Имеет право лечь с ней в постель.
При этих словах Джеймс взял ее за руку, но Грейс убрала ее, заявив, что пусть сначала он выслушает ее, а затем решит, стоит ли ей сочувствовать. Она закрыла глаза: так ей было легче говорить.
— У меня родился ребенок, — произнесла Грейс еле слышно. — Он умер. В тот день… в тот день, когда мы с вами познакомились, в Бруквуде, я приехала туда не на могилу матери. Единственной целью моего приезда было похоронить младенца.
Грейс снова замолчала, и на этот раз, когда Джеймс взял ее за руку, она была так благодарна ему за сочувствие, что не стала возражать.
— Я никому не могла рассказать об этом.
— Но ведь нельзя же винить вас за то, что совершил этот человек! — мягко заметил Джеймс.
— Подождите, — попросила Грейс. — Есть еще кое-что, что вам следует знать. Ребенок, которого я родила… Я не могла похоронить его достойно или хотя бы купить ему гробик, поэтому подложила его тельце в гроб покойника, которого скоро должны были предать земле.
— Я слышал, что так иногда поступают.
— В гробу, который я выбрала… — Грейс замялась, а затем выпалила на одном дыхании: — Лежало тело вашей сестры. — Она с опаской посмотрела на Джеймса. — Я выбрала ее гроб только из-за надписи на табличке. Там был такой текст, что я решила: эта дама не стала бы возражать против того, чтобы потесниться для моего ребенка.
Какое-то время Джеймс молчал, а затем произнес:
— Бедная вы девочка.
— Тогда я не знала, что моим насильником был Сильвестр Победоноссон, но теперь мне это известно. Позже я выяснила, что он надругался и над Лили.
Джеймс медленно кивнул.
— Он содержал несколько таких пансионов, и о его недостойном поведении ходили слухи. В прошлом году на него даже подали две жалобы.
— Ему предъявили обвинения?
— Нет. К сожалению, жалобам дали обратный ход. Возможно, он откупился от девушек, а возможно, просто запутал их, чтобы они отказались от обвинений.
Грейс, тяжело дыша, откинулась на спинку скамейки: довести рассказ до конца оказалось для нее нелегкой задачей.
— Так значит… значит, свидетельство об удочерении так и лежит в гробу?
Она покачала головой.
— Нет, оно при мне. Я на цыпочках обошла тело Победоноссона и забрала документ.
— Но это же превосходно!
— Однако что будет дальше? — Грейс испуганно посмотрела на Джеймса. — Меня обвинят в убийстве?
— Разумеется, нет, — заверил ее Джеймс, качая головой. — Ведь вы его не убивали.
Грейс изумленно посмотрела на него.
— Ну, — медленно начал законник, — Победоноссон вошел на склад, его хватил удар — и все. Сопутствующие обстоятельства останутся для всех тайной, ведь доказательств нет никаких — и в любом случае никто не сможет с уверенностью определить, в связи с чем у него случился сердечный приступ. — Джеймс внимательно посмотрел на нее. — Насколько я понимаю, вас никто не видел?
— Никто, — ответила Грейс. — Я была ужасно напугана и минут пять пряталась за дверью, пока за Победоноссоном не пришел кучер; когда он вошел, я выскользнула на улицу. К тому времени как кучер обнаружил тело хозяина, я, наверное, пробежала уже половину Йорк-роуд.
— Очень хорошо. Вот и все. Больше мы этот вопрос обсуждать не будем. Никогда.
Грейс с тревогой посмотрела на него.
— Мне ведь не нужно возвращаться к Победоноссонам, правда?
— Разумеется, нет! — Джеймс улыбнулся. — И судя по всему, у вас не было времени зайти в Сомерсет-хаус и взять у них свидетельство о рождении. Я прав?
Грейс покачала головой.
— Правы. И к тому же я все равно истратила те деньги, которые вы мне одолжили.
— Это не имеет значения. Я сам зашел туда и взял документы.
У Грейс перехватило дыхание.
— И все оказалось так, как вы и надеялись?
— Да. Документы совершенно недвусмысленно подтверждают: ваши отец и мать, Реджинальд Паркес и Летиция, урожденная Пол, сочетались браком в апреле 1840 года. Ваша сестра, Лили, родилась в…
— Лили! — воскликнула Грейс: за последние несколько часов она впервые вспомнила о сестре. — Где она сейчас? — Девушка тяжело вздохнула. — Как же мне ее найти?
— Мы непременно найдем ее, — уверенно заявил Джеймс. — Обещаю. — Грейс благодарно улыбнулась ему, и он продолжил: — Итак, если я правильно помню, Лили родилась в 1844 году, а вы, Грейс, — в 1845-м.
Грейс кивнула.
— Да, все верно.
— На обоих свидетельствах о рождении стоит имя вашего отца, но на вашем указано, что он находится за границей.
