Начался допрос с острасткой, то есть с поднесением офицерского кулака к бороденке Долгополова и с угрозой выбить зубы, на что Долгополов смиренным голосом ответствовал, мол, зубы у него давно выбиты, а что касаемо векселя…
— Какого векселя?.. Отвечай на вопросы, мерзкий дурак! Мне возиться некогда с тобой.
Долгополов тотчас смекнул, что дело тут не в векселе, значит, все слава богу, из остального всего можно, как ни-то, выкрутиться… Паспорт есть, денежки в штанах. Он сразу взбодрился.
Стал показывать, что он ржевский купец Остафий Трифоныч Долгополов, стал густо врать, что у него во Ржеве две мельницы, фабрика канатная, на три раствора лавка с красными товарами, он при дворе бывал, овес для царских конюшен доставляет, саму матушку-государыню, её императорское величество, Екатерину Алексеевну не единожды видывал. А ищет Долгополов распутного сына своего Ваську: он, наглец, с красным товаром в орду поехал, да, надо полагать, и товар и деньги пропил… Ах, как наказан он сыном от господа!
Узнав о богатстве Долгополова и просмотрев подорожную его, офицер тотчас изменил свое отношение к нему:
— Вот что, господин купец… Поелику пред законом её величества все равны, то я вас, в силу долга и присяги, обязан привлечь за ваши крамольные вчерашние кличи… Кому вы кричали «ура»?
— Не помню-с. Зело пьян был, васкородие. В забвении-с… Хоть убейте, ей-ей, ничего не помню-с. Окромя сего, не угодно ли в картишки со мной, васкородие, на золотце?
Офицер был умягчен питательным обедом, крепкой выпивкой и золотой игрой. В игре офицеру дьявольски везло. Долгополов от подозрения был освобожден, офицер перепорол на соседнем селе восемь человек да двух поджигателей повесил, в селе же Мазине, где квартировал купец, наказал розгами двенадцать крестьян и увез с собой закованного в кандалы солдата-Пугачёвца.
По отъезде офицера с карательным отрядом отец Нил перекрестился, взял Долгополова за плечи, сказал:
— Ну, чадо Остафие, возблагодарим господа, еже избавил еси тя…
Оба встали на колени и кланялись в землю с усердием.
На другой день Долгополов заторопился ехать дальше. Кузнец Гаврила в ночь от него сбежал, сказывают — поймал в поле барского коня и махом утек в Уфу, будто бы в стан самого Емельяна Пугачёва.
Долгополов двинулся с верным татарином Махметом. Стали попадаться частые Пугачёвские разъезды. Татарин присоветовал сказывать встречным, что едут-де они к государю. Долгополов так и делал. Поэтому обиды от Пугачёвцев путникам не было. Из разговора татар да башкирцев Долгополов примечал, что были те к Пугачёву весьма усердны.
— Царь-бачка на реке Миас пошла, оттуль побежит крепости брать, воевод крошить. Красноуфимск заберет да Осу. Оттуль на Казань…
— Ну, а что, — любопытствовал Долгополов, — доворян-то много извел царь-батюшка?
— У-у-у… Борони бог! — защуриваясь, причмокивая, взмахивали татары руками. — Бульно много… Что дворян, что офицеров…
— Ну, а купцов не вешает?
— Нет, — сказал татарин.
— Ну, слава богу. Я купец.
— Купцам он… секим башка! — Татарин, ударив ребром ладони себе по шее, вытаращил глаза на купца.
Долгополов съежился, испуганно передохнул.
В селе Яныч Долгополова окружили мещеряки и татаре: «Куда едешь?
Пошто едешь?»
— А еду я к великому государю Петру Федорычу искать приказчика… С товаром поехал, без вести пропал. Пущай государь по своей великой милости сыск учинит подлецу!
Бывший тут «походный мещерятский полковник», мулла Канзафар Усаев, увидя в телеге Долгополова туго набитую кису, строго спросил его:
— Куда едешь? Какой дела? Какой прикащик? Чего врешь?..
Он вытащил кинжал, раскосыми глазами стал рассматривать клинок, стал щупать на ноготь лезвие.
Долгополов оробел, подумал: «Влопался, никак. Кажись, бунтовский начальник?» И, запинаясь, ответил:
— Я везу государю подарок из Питера.
— А ну, кажи! — еще строже приказал видный, дородный Канзафар и посверкал кинжалом.
Долгополов нехотя развязал кису.
— Карош подарок, шибко карош, — проговорил Канзафар.
Он был очень подозрителен и решил сопровождать купца до царской ставки. Приняли путь к городу Осе. Разъезды попадались еще чаще, но путников никто теперь не останавливал.
На другой день Канзафар стал настойчиво приставать к купцу, от кого он везет подарки государю. Долгополов сначала мялся, потом не колеблясь объявил, что едет он с дарами от великого князя цесаревича Павла Петровича. Жирное скуластое лицо Канзафара растеклось в сладостную улыбку.
Прикряхтывая, он зачастил: «Якши, якши, якши!» и послал сына своего предупредить государя о радостном известии.
3
Через три дня Долгополов прибыл в войско. Пугачёв стоял в сорока верстах от Осы. Сын Канзафара Усаева, присланный своим отцом, успел прискакать сюда еще вчерашний день. Весть о гонце от наследника престола стала известна многим.
Долгополов был позван к Пугачёву. С немалым трепетом он подходил к царской палатке: вот сейчас увидит государя императора, бритого, напудренного, в буклях, в треуголке, в высоких тугих ботфортах. Но, войдя к царю, он остолбенел, едва не крикнул: перед ним сидел на ковре, поджав по-татарски ноги, чернобородый дядя в шелковом халате, лицо крепкое, румяное, с загаром, темные глаза, выпуклые, быстрые, почти весь лоб закрыт в кружок подрубленными, наперед зачесанными волосами. Все же Долгополов низко поклонился.
— Здорово, дедушка, — ответил Пугачёв. В палатке никого больше не было. — Что за человек, откуда прибыл, к кому и зачем? — спросил Пугачёв негромко, усталым голосом.
— Я ржевский купец Остафий Долгополов, прибыл к вашему величеству с подарками от великого князя, наследника Павла Петровича.
— Гм, — промычал Пугачёв, и под его усами мелькнула едва приметная улыбка. — От наследника, говоришь?
— Так точно, ваше величество… Павел Петрович приказал вам кланяться и вот подарочки шлет, — и Долгополов, развязав черную козловую кису, вышитую мишурой, стал подавать дары: шапку с золотым позументом, сапоги красные, отороченные серебром и мишурою, перчатки замшевые, шитые шелком.
— Благодарствую, — сказал Пугачёв, — и тебе и Павлу Петровичу! Ну, каков он, все ли благополучен?
— Он молодец хороший, ваше величество. На немецкой принцессе изволил обвенчаться.
— Как звать принцессу?
— Наталья Алексеевна… У меня и от нее есть вашему величеству подарок, два, многой цены стоящие, камня, — и, привстав на колени, Долгополов подал государю два самоцветных камушка: восточного хрусталя сердечко и четырехугольный желтоватый.
Взяв на ладонь, Пугачёв полюбовался ими, лизнул один, сунул оба в карман за пазуху.
