На День благодарения она приготовила традиционную индейку, но праздничный ужин был испорчен ссорой, затеянной Финном во время еды. Он в который раз поднял разговор о деньгах и о том, почему, по его мнению, она обязана ему их выделить. Кончилось тем, что, не закончив ужина, Хоуп встала и вышла из за стола. У нее уже не было сил выслушивать летящие в ее адрес оскорбления и упреки, сменившие льстивые увещевания.
Ночью лежа в постели, она подумала, не пора ли ей сложить вещи и вернуться домой, как вдруг Финн повернулся и обнял ее. Внезапно он снова стал нежен и внимателен. Ни словом не обмолвился ни о каких деньгах, благодарил за чудесный ужин, говорил, как сильно ее любит, и вообще был так ласков и добр, что все закончилось сексом, которого не было уже много дней. После чего Хоуп совсем перестала что либо понимать и не знала, было это на самом деле или ей все привиделось.
Потом опять Финн затеял разговор все на ту же больную тему, Хоуп молча слушала его, а потом уснула. Когда наутро она проснулась, ее ждал завтрак, который Финн принес в постель, а сам он был, как и раньше, внимателен, весел и заботлив. Хоуп казалось, что она сходит с ума. Или он. Один из них точно был не в себе, а кто — она теперь не знала. Больше всего Хоуп боялась, что лишилась рассудка сама. Когда же она напомнила Финну, как он не давал ей заснуть, был готов вновь спорить и ругаться, то он заявил, что ничего этого не было, и Хоуп решила, что либо окончательно выжила из ума, либо ей все приснилось. Необходимо было с кем нибудь поговорить и попытаться все расставить по местам, но с кем? Друзей в Ирландии она не завела, а звонить Марку и выкладывать все по телефону ей не хотелось. И к адвокату, которого он рекомендовал, обращаться она не решалась, тем более что она его совсем не знала. Позвонить Полу? Но он и так слишком болен, чтобы взваливать на него еще и свои проблемы. Словом, никого у нее здесь не было, кроме Финна, но тот только что заявил, что она ведет себя как ненормальная. Хоуп и в самом деле начала бояться, что сходит с ума.
Спасло ее только то, что в понедельник после Дня благодарения позвонил лечащий врач Пола. Состояние больного ухудшалось, у Пола развилась пневмония, врачи опасались близкого конца, и если она хочет с ним повидаться, то ей следует прилететь в Бостон как можно быстрее. После этого звонка Хоуп, ничего не объясняя Финну, упаковала чемодан и, когда он вернулся из деревни с покупками по заказу Кэтрин, уже была готова к отъезду. Для Хоуп он принес большой букет цветов, отчего она и растрогалась и смутилась.
При виде ее с чемоданом и в дорожной одежде Финн опешил.
– Ты куда? — Его охватила паника, и Хоуп рассказала о звонке из Бостона. Она выглядела очень расстроенной, и Финн обнял ее и предложил поехать вместе. Это было исключено, но Хоуп боялась обижать его отказом, поэтому ответила осторожно:
– Я справлюсь. Думаю, лучше мне поехать одной. Боюсь, дело идет к концу. — По телефону врач ей так и сказал. И меньше всего Хоуп хотелось брать Финна с собой. Ей нужно было уехать от него подальше и попытаться понять, что все таки происходит в их отношениях. Она уже ни в чем не была уверена. Теперь он мог днем обвинять ее во всех смертных грехах, а вечером воспылать страстью и покрывать поцелуями, после чего опять заговорить о деньгах. Мог разбудить ее посреди ночи и затеять ссору, а наутро, когда она, не выспавшись, валилась с ног, уверять, что она сама не дала ему спать. Хоуп не была уверена, но ей начинало казаться, что он играет с ней в какие то игры, причем это срабатывает — у нее сдают нервы, она пребывает в полной растерянности. Финн же наоборот — словно набирается сил и чувствует себя все самоувереннее.
Он отвез ее в аэропорт, она поцеловала его и побежала на посадку. И стоило ей устроиться в мягком кресле первого класса, как она испытала неимоверное облегчение оттого, что вырвалась. Хоуп даже расплакалась. Весь полет она проспала и проснулась, когда самолет уже совершил посадку в аэропорту Логан в Бостоне. У нее было такое чувство, как будто ее жизнь с Финном осталась по ту сторону реальности.
В клинике ее уже ждал лечащий врач Пола, которому она позвонила с дороги. Видом своего бывшего мужа Хоуп была потрясена. За то непродолжительное время, что они не виделись, Пол совсем исхудал. Глаза ввалились, щеки впали. На нем была кислородная маска, и в первый момент Хоуп не могла понять, узнал ли он ее, но потом Пол кивнул и закрыл глаза, словно испытывая облегчение оттого, что она наконец приехала.
Следующие два дня Хоуп не отходила от Пола. Один раз она позвонила Финну. Разговор был короткий — она объяснила, что говорить из палаты не очень удобно. Финн проникся сочувствием, был внимателен, что опять показалось ей странным. Хоуп за последнее время была совершенно вымотана этими непредсказуемыми перепадами его настроения. Даже на расстоянии она не могла избавиться от напряжения при разговоре с ним.
Хоуп, как только прилетела, позвонила Марку и сообщила, что находится в Бостоне. Обещала держать его в курсе дела. А на третий день после ее приезда Пол мирно отошел в мир иной, и в этот последний миг Хоуп со слезами на глазах нагнулась к нему и прошептала, как сильно она его любит, попросив там, на небесах, позаботиться о Мими. Дорогого, близкого человека не стало. Хоуп чувствовала себя так, словно осиротела во второй раз. Она долго стояла рядом и держала руку Пола, а потом покинула палату, не помня себя от горя.
Пол оставил исчерпывающие распоряжения на случай своей смерти. Он хотел, чтобы его кремировали и погребли прах в могилу дочери в Нью-Гэмпшире, там же лежали и родители Хоуп. Все было исполнено, и урна с прахом Пола была предана земле через два дня. У Хоуп было ощущение полной опустошенности, никогда прежде она не чувствовала себя такой одинокой. Теперь у нее был только Финн. Но могла ли она быть в нем уверена? После известия о смерти Пола в телефонном разговоре он был с ней необыкновенно нежен, но она теперь знала: это совсем не тот человек, с которым она когда то познакомилась.
Из Нью-Гэмпшира Хоуп вернулась в Бостон, откуда вылетела в Нью-Йорк и вечером того же дня была дома.
Ей казалось, мир вокруг нее рухнул, и она днями напролет сидела взаперти, никому не звонила и никуда не ходила. Есть тоже не хотелось. Вновь и вновь она перебирала страницы своей жизни с Полом, думала о том, что случилось, и о том, как много значил для нее Пол. Хоуп не могла поверить, что его больше нет.
Спустя какое то время Хоуп нанесла визит его адвокатам. Яхту выставили на торги. Все дела Пола были в идеальном порядке, от нее не требовалось никаких действий. А потом она повидалась с Марком, приехав к нему в офис.
– Хоуп, мне так жаль! Прими мои соболезнования. — Он знал, какое это для нее горе. Пол был единственным близким ей человеком, так считал Марк, и появление О’Нила в жизни Хоуп не изменило его убеждение. Секретарша принесла чай. — Как дела в Ирландии? — без обиняков спросил Марк.
– Если честно, я и сама не знаю. Я совсем растерялась. Финн то нежен со мной, то грубит и злится, а потом вдруг опять все тихо и спокойно. Он говорит, у меня с головой не все в порядке, а я и вправду не знаю, кто из нас двоих сходит с ума. Разбудит среди ночи и выясняет отношения, а наутро говорит, что этого не было. Не знаю, Марк, — со слезами на глазах признавалась она. — Не понимаю, что происходит. Встречу с Финном я восприняла как подарок, как лучшее, что случилось со мной в последние годы, а теперь я живу в каком то кошмаре. Я не знаю, что случится в следующую минуту и живу в постоянном напряжении.
