Улучив минуту, когда Диана осталась одна, он вручил ей карточки.
– Извините, что не ответил вам сразу. Вот те места, где стоит побывать, – и приятного вам аппетита!
Сэйлс поспешил удалиться: ее искренняя благодарность вызывала у него чувство вины, потому что этот поступок вовсе не был таким уж бескорыстным. Читая заметки Мэтью, Диана наверняка лишний раз вспомнит о нем.
Только когда Диана и Люк ушли с приема, Мэтью немного успокоился. По крайней мере ему незачем больше оглядываться и высматривать, где она и с кем. Исчезла и скованность, вызванная ее присутствием в этом зале.
Зато Джемма была просто в восторге: наконец-то ей удалось стать номером первым, пусть даже в самом конце приема. Похоже, отъезд Люка заставил подумать об уходе и других гостей.
Мэтью с великой радостью расстался со своим неизменным скотчем. В этот вечер он умудрился из трезвого состояния перескочить сразу к похмелью, так и не почувствовав себя пьяным.
Диана упивалась своим триумфальным возвращением в Лос-Анджелес. Больше ей не придется снимать у прижимистых вдов комнатушки на чердаках со скрипучими половицами, обедать в дешевых забегаловках и ходить в потрепанном платье.
Фил снял для своих гостей роскошный номер в «Беверли-Уилшир» и арендовал автомобиль с шофером.
Конечно, первым делом они отправились по магазинам на Родео-драйв.
– Наверное, здесь самые роскошные бутики во всем мире, – предположила Диана.
Люк перебрал целый ворох рубашек: ни на одной не оказалось ценника.
– Если спросишь о цене, то сразу упадешь в обморок. Так что лучше просто подай свою карточку «Америкен экспресс».
– Слушаюсь, мэм, – ухмыльнулся Люк.
Диана учила его отличать синтетические подделки от настоящей мягкой шерсти, ирландское полотно от египетского хлопка и ручную работу от фабричной.
Люк купил костюм, множество сорочек, курток и брюк, а потом помог Диане выбирать платья, юбки и блузки. Подходя к кассе, они переглянулись: «Только карточка!»
Обновленный гардероб окончательно превратил их в «особо важных персон», а час, проведенный в плавательном бассейне в отеле, вернул Диане здоровый цвет лица.
Прежде всего гостей провели по всем студиям «Континентал» и познакомили с местными воротилами, в основном за обедами в ресторанах. Фил пригласил их на завтрак в «Поло-лонж», где бизнесмены в тренировочных костюмах заключали важные сделки, прежде чем отправиться на обычную утреннюю пробежку. Затем последовал обед в необъятном зале «Чейзена», где Фил знал буквально всех. Здесь было принято несколько раз переходить от стола к столу, а также заказывать не упомянутый в меню стейк с кровью, который готовили на жаровне прямо на столе.
Свободного времени у них почти не оставалось, но все же, урвав часок-другой, они посетили самые интересные места, привлекавшие туристов.
Диана пользовалась заметками Мэтью, выбирая место для очередной трапезы. Они побывали у Айви, хотя Сэйлс написал: «Слишком много показухи, и к тому же все жарят на мескитовых дровах – едва ли вам понравится эта вонь».
Диане понравилась, и она с улыбкой показала карточку Люку. Он скорчил рожу:
– Стало быть, он и здесь нас достал! И чего этот парень на меня взъелся?
Диана заверила его в том, что просто у Мэтью такой характер, хотя понимала, что Люк сказал правду.
В своих заметках Мэтью скрупулезно перечислил все шикарные заведения, даже если ему самому они не нравились. Отправляясь на очередной прием, устроенный Филом, Диана непременно улучала момент, чтобы украдкой заглянуть в карточки Сэйлса. Например, про ресторан «Спаго» он написал: «Забегаловка, переделанная в зал для приемов, где в пиццу кладут колбасные обрезки и поганки».
Эти язвительные, но точные описания служили отличным противоядием тому потоку самовосхвалений и мишуры, что сопровождал здесь любую мелочь.
– Люк, помни, что это Голливуд, и не воспринимай ничего буквально и всерьез. К примеру, «я тебя люблю» здесь означает в лучшем случае «ты неплохой парень».
Они сидели в «Спаго» и ждали Фила и остальных гостей. Люк расхохотался и заглянул Диане в глаза:
– Когда я говорю: «Я тебя люблю», – то в лучшем случае я тебя обожаю! – И он добавил, понизив голос и касаясь коленом ее ноги под столом: – Вот погоди, доберусь я до тебя!
– Ну да, если только я не сделаю этого раньше!
Диана гордилась тем, что за столько месяцев их страсть ничуть не ослабла. Чем бы они ни занимались, где бы ни побывали и с кем бы ни познакомились, ее всегда согревала мысль о том, что рано или поздно они вернутся к себе в номер и будут ласкать и любить друг друга, пусть даже во второй или третий раз за этот день.
– Горничные решат, что мы сошли с ума, – заметил Люк после того, как они в очередной раз перевернули вверх дном свою роскошную постель.
– Мы и вправду сходим с ума друг от друга, – отвечала Диана.
Их поездка подходила к концу, когда позвонила Молли.
– Я очень рада, что ты хорошо отдохнула, детка, но еще лучше то, что ты возвращаешься. Рождество прошло как обычно. Погода была отвратительная, не лучше моего настроения. Ники только и делает, что крутит носом и строит из себя черт знает кого!
Диана сразу упала духом. Она просила Молли назначить Ники помощником продюсера на несколько серий «Мамаши и Мэг», но поняла, что это пустой номер.
– Сделай мне одолжение, – продолжала Молли. – Если уж ты так любишь Ники, возьми ее помощником продюсера на «Пэта Уинстона». У меня больше нет сил ее терпеть.
– Хорошо, – вздохнула Диана. – Правда, я полагала, что в «Мамаше и Мэг» от нее будет больше толку.
– Вот и отлично. Ну, хватит о делах. Как ваш отдых? Развлекаетесь на всю катушку?
– Еще как! – И Диана поведала подруге о своей жизни. Люк принимал душ, и можно было говорить обо всем не стесняясь.
– Похоже, вы с Филом успели расписать все до мелочей. А что Люк – не пытается действовать по-своему?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду? Я ведь ни к чему его не принуждаю. Просто предлагаю ему, а он соглашается. В конце концов, я лучше знаю этот город. А если бы наши вкусы не совпадали, разве мы могли бы быть вместе?
– Хм-м-м… Возможно, он сам не понимает, что ему нравится, пока ты не объяснишь.
– И что с того? Люк все еще учится, как монстр у Франкенштейна, только он поумнее, – пошутила Диана.
– Не забывай, – предупредила Молли, – что монстр Франкенштейна все-таки сбежал. И твой Люк рано или поздно захочет жить своим умом.
Ох уж эта Молли! Вечно во всем сомневается – особенно во время отпусков, когда ее женатый кавалер торчит с семьей и почти не видится с ней.
Едва Диана повесила трубку, из душа вышел Люк – в небрежно накинутом полотенце он походил на статую Аполлона.
