В ушах у Вали шумело от шампанского. Она еще раз зашла в дамскую комнату и посмотрела на себя в большое зеркало. Тоненькая женщина в темно-зеленом длинном платье, бледные руки резко выделяются на его фоне. Темные волосы убраны вверх, лицо, несмотря на выпитое, тоже бледное, скулы как у Марлей Дитрих — об этом говорила еще мама когда-то…
Валя вдруг вспомнила о Ване, о том последнем с ним разговоре. Сердце невольно сжалось. «Нет-нет, ничего не было… И ничего не будет. Я просто пьяна, и в голову лезет всякая чушь!»
Она не хотела думать о Ване, она считала это преступлением против Ильи.
В зале продолжали плясать, несколько пар играли в «ручеек», актеры жонглировали…
Валя вернулась в зал. За столиком никого не было. Она взяла бокал шампанского и снова отправилась на балкон, надеясь встретить там Лиду.
Но Лиды там не было. Стало совсем темно.
Опершись о перила, Валя стояла у колонны, виском прислонившись к холодному мрамору, и с улыбкой смотрела вниз. Сзади, из-за окон, глухо доносилась музыка.
Внезапно балконная дверь задребезжала, и раздались чьи-то шаги.
— Как тебе здесь? — услышала Валя Лидин голос. В первый момент она подумала, что та вытащила на балкон своего мужа, юбиляра Стаса Сокольского, дабы освежить и проветрить, и замерла — лишний раз сталкиваться с ним ей не хотелось.
— Неплохо, — тихо ответил знакомый голос. С Лидой был Илья.
— Про это место никто не знает — здесь до лета все закрыто, — довольно сообщила Лида. — Ты, да я, да Валька…
— Где она, кстати? — спросил Илья.
— Я только что видела ее у фонтана, она была с Линой Винер.
— Какой еще Винер? А, с той, что сидит с нами за одним столом…
Валя едва не рассмеялась — самый момент, чтобы выйти из-за пыльной колонны и сообщить о своем присутствии. Но что-то сдержало ее — ей захотелось продолжить шутку. Пожалуй, свой выход она обставит как-нибудь поэффектнее…
— Илюшка… — мечтательно произнесла Лида. — Ты только посмотри, какой вечер!
Тот что-то буркнул в ответ.
— Ты чего не в духе? — с укором продолжила Лида. — Весело же!
Валя осторожно отпила из своего бокала и мысленно усмехнулась — а то Лидка не знает, какой у Ильи характер!
— Не хотелось бы, чтобы нас тут застукали, — мрачно произнес он. — Подумают еще чего-нибудь…
— Чего подумают? — удивилась Лида. — Мы же ничего плохого не делаем…
Самое время было выйти из своего закутка, но Валя все медлила, выжидая удобный момент. Шампанское шумело в голове, лишая ее воли.
— Уже сделали.
— Ну тебя, дурак! — капризно воскликнула Лида. — Ой, что это у тебя на плече? Деев, ты весь в конфетти…
Валя услышала, как она отряхивает пиджак Ильи.
Ну все, пора выходить… Но она не могла сдвинуться с места, ноги словно приросли к полу.
— Как тебе мое платье? — хвастливо спросила Лида. — Ну скажи, что я здесь самая красивая!
— Ты похожа на пожарную машину. И самая красивая здесь моя жена.
— Деев, ты обижаешь хозяйку!
— Ладно, я шучу…
Разговор этих двоих был самый обычный, в нем не было ничего такого, в чем можно было их упрекнуть. Обычная болтовня старых друзей. Лидка, как всегда, немного кокетничала, Илья по привычке иронизировал…
«Милый Илюшка, он заявил, что самая красивая здесь я, — рассеянно подумала Валя. — А мне пожадничал комплимент сказать. Ладно, так даже приятнее…»
— Идем отсюда, — настойчиво произнес Илья. — Она будет меня искать.
— Валька-то? Брось, она же у нас просто божий одуванчик… Ну что ты все хмуришься? Ладно, пошли.
Балконная дверь опять задребезжала. Они ушли.
Валя медленными глотками допила бокал.
Хорошо, что она так и не вылезла из своего укрытия — Илья и Лида подумали бы, что она за ними следит. «Божьим одуванчиком меня назвала… — с досадой подумала Валя. — Ну я ей покажу!»
Холодный ветер пробежал по голым рукам. Валя вздрогнула, и бокал выскользнул из ее рук — через несколько мгновений она услышала, как он разбился об асфальт где-то далеко внизу. Этот отдаленный короткий звук произвел на нее впечатление выстрела.
«Мы же ничего плохого не делаем», — сказала Лида.
«Уже сделали», — ответил Илья.
Интересно, о чем это они…
Хмель моментально куда-то улетучился. Валя была не настолько «божьим одуванчиком», чтобы не услышать этот странный диссонанс в их безобидной дружеской беседе. Что же такое они сделали, ее муж и ближайшая подруга?
Ответ мог быть тоже самым простым и безобидным — например, сейчас, в зале, пока Валя отсутствовала, они могли выкинуть какую-нибудь шутку. Все шутили и дурачились — подобное настроение было и у Вали. Вполне возможно, что именно эту шутку имел в виду и Илья.
Однако это его «уже сделали» было произнесено слишком мрачно. Слишком мрачно даже для Ильи. Как приговор, как упоминание о какой-то роковой ошибке. Нет, совсем не так упоминают о милом дурачестве…
О чем же они говорили?
Господи, да о чем угодно могла идти речь! Ну хоть о том, что вложили деньги в какие-то акции и прогорели. С авантюристки Лидки это станется (главное, чтобы прижимистый Стае не узнал!), а Илья не тот человек, чтобы докладывать о своих промахах Вале. Илья с Лидкой друзья, и нет ничего зазорного в том, что их может объединять какое-нибудь общее дело. Мужчина с женщиной могут дружить в том случае, если они бывшие любовники. Илья с Лидой были любовниками — это для Вали не секрет, но их роман давно кончился, и у нее не было никакого повода для ревности.
«Мы же ничего плохого не делаем!»
«Уже сделали».
«Валька — божий одуванчик…»
От холодного апрельского ветра Валя уже окоченела вся, но она по-прежнему не могла заставить себя сдвинуться с места. Подозрения, точно снежный ком, росли и грозили подмять ее под себя. Она тщетно пыталась убежать от лавины — Илья же раскритиковал Лидкино платье, он сказал, что самая красивая она, Валя, он беспокоился, что Валя будет его искать… Да все, все, что он говорил, было косвенным признанием в любви к ней, к Вале…
— Что за глупости! — строго произнесла она вслух о своих неожиданных странных мыслях, уговаривая себя, точно маленькую. — Мне все показалось. У меня нет никакого повода подозревать людей, которых я очень люблю! Лидка всю жизнь, с юности, была мне верной подругой, а Илья вообще спас меня. Я же тогда просто умирала, когда Ванечка бросил меня, а он пришел и спас.
Усилием воли Валя наконец-то заставила себя выйти в зал. Никто из гостей так и не заметил этой двери, скрытой широкой гардиной.
Вышколенные официанты сновали между столов, убирая лишнюю посуду, — приближалось время десерта. Лавируя, Валя пробралась к своему столику. Конферансье у микрофона окончательно распоясался — он выкликал нечто вроде того, что Стае Сокольский, сегодняшний юбиляр, — гений и спаситель человечества.
