Пока она была наверху, Элинор в сопровождении Баунсера вышла в сад, намереваясь дать кое-какие указания садовнику, и попыталась убедить его в том, что он должен, в первую очередь, очистить от сорняков подъездную аллею. В это время в ворота въехала незнакомая карета. Когда она остановилась перед домом, из нее вышел дородный господин, в облике которого безошибочно можно было распознать торговца. Элинор направилась к нему, дабы узнать, что привело его сюда, и едва успела удержать Баунсера, уже готового вцепиться незнакомцу в лодыжку. Раздосадованный подобным приемом, тот отбросил всяческие потуги на вежливость и предъявил девушке внушительный, подробный счет, после чего громогласно заявил: либо ему оплатят его немедленно, либо он добьется наложения ареста на имущество. Узнав же, что его несостоятельный должник скончался, джентльмен явно опешил, но после недолгой паузы сказал: его ничуть не удивляет это обстоятельство и он требует оплаты в любом случае. Оскорбленная вдова порекомендовала ему обратиться к душеприказчикам мистера Шевиота, а когда он намекнул, что она должна заплатить ему часть прямо сейчас, поскольку он – человек небогатый, к тому же бизнес не приносит ему желаемых доходов, она заявила, что больше не может удерживать собаку. Посетитель поспешно ретировался обратно в карету, растеряв при этом остатки достоинства, а миссис Шевиот поднялась на чердак, дабы язвительно уведомить Карлайона, что, как она и ожидала, кредиторы начинают осаждать двери ее дома.
– Да, полагаю, это первая из множества подобных встреч, – ответил его светлость. – Следует дать объявление в газеты, но многие его наверняка не увидят.
– Просто очаровательно! Значит, я должна привыкать к тому, что меня начнут оскорблять в собственном доме?
– Не понимаю, почему вам нужно непременно самой отвечать на звонки в дверь, – парировал Карлайон. – Барроу вполне способен разобраться с подобными персонажами.
– Но я была в саду и, вполне естественно, подошла к этому человеку с целью узнать, что ему нужно! – с негодованием заявила Элинор.
– Очень неблагоразумно с вашей стороны. В следующий раз вам следует быть умнее, – последовал ответ, коим ей и пришлось удовлетвориться.
К счастью, в этот момент внимание девушки отвлекла мисс Бекклз, продемонстрировавшая Элинор роскошные парчовые платья, которые ей удалось спасти от уничтожения.
– Ой, я помню, как мама носила именно такое! – воскликнула Элинор. – У него еще должен быть обруч в юбке, не так ли, Бекки? А волосы укладывали в высокую прическу, присыпали пудрой и украшали гирляндой, или перьями, или чем-нибудь еще в этом роде! Не представляю, как можно было носить такой наряд! Он ведь ужасно тяжелый! Но парча – как раз то, что нам нужно для подушечек в гостиной. – Девушка окинула чердак взглядом, поражаясь пестрой коллекции поношенной, но некогда роскошной одежды, мебели и прочего хлама. – Боже милостивый, неужели сюда сносили все, что требовало штопки или ремонта?
– Похоже, что так, – поддакнула мисс Бекклз, скорбно качая головой. – Боюсь, этому дому недоставало умелого и экономного управления. А милорд еще не дает мне забрать вот этот стул, чтобы его не бросили в огонь, хотя требуется всего лишь заново переплести тростником сиденье! А ты только взгляни на этот вертел! Я уверена, его можно легко привести в порядок, если только сэр Карлайон позволит мне спустить его вниз, на кухню.
– Ты можешь отнести его туда, Бекки, – величественно разрешила Элинор. – И вообще можешь спасать от сжигания на костре все, что пожелаешь!
– О нет, любовь моя! Если его светлость полагает, что нам лучше выбросить эти вещи, то я не посмею…
– Это, – высокомерно провозгласила Элинор, – мой дом, и можешь передать его светлости, что в данном вопросе его мнение меня не интересует!
– Элинор, любовь моя! Право слово, твоя непосредственность вынуждает тебя говорить неподобающие вещи!
– Попросите присовокупить ваши наилучшие пожелания к тому, что вы намерены передать его светлости, – посоветовал ей Карлайон. – Не забывайте об этом, когда будете придумывать очередное уничижительное замечание.
Девушка метнула на него испепеляющий взгляд и почла за благо ретироваться. К ее удивлению, лорд последовал за ней вниз, мимоходом заметив:
– Ваш незваный гость напомнил мне кое-что, о чем мне нужно было поговорить с вами раньше, миссис Шевиот. Быть может, пройдем в гостиную?
– Что за ужасающий сюрприз вы мне приготовили? – с подозрением осведомилась она.
– Клянусь честью, ничего подобного! Но мне пришло в голову, что, так как я душеприказчик моего покойного кузена, с моей стороны будет вполне благопристойно выдать вам авансом некоторую сумму на непредвиденные расходы, за которые вам будет неудобно предъявить счет.
– Увольте меня от такой щедрости! Я совсем не нуждаюсь в этом!
– Наоборот, вы не должны платить за подобные вещи из собственного кармана.
– Не должна и не буду. За что, кстати, мне следует платить?
– Не сомневайтесь, подобных трат возникнет великое множество. – И он добавил с легкой улыбкой: – Например, в любой момент на пороге у вас может появиться бродячий торговец, и вы купите у него щетку, отрез ситца или что-нибудь еще в этом роде!
– Что ж, если мне захочется купить нечто подобное, то это мое и только мое дело. Я бы предпочла, чтобы вы не передавали мне никаких денег.
– Вы чересчур щепетильны, мадам, но, раз уж позволяете себе такую привередливость, то я передам некоторую сумму мисс Бекклз.
Девушка едва удержалась, чтобы в гневе не топнуть ногой.
– Прекратите обращаться со мной как с несмышленой выпускницей пансиона, милорд! – заявила она. Прочитав в его глазах ответ, поспешно добавила: – И не говорите, что я веду себя соответственно, потому что это не так!
– Разумеется, нет. Я знаю, что вы – благоразумная женщина, которая, правда, привыкла все делать по-своему.
Она, едва не поперхнувшись от возмущения, ответила:
– И это говорите мне вы, милорд!
– Совершенно верно: мы ведь с вами согласились в том, что натура у меня властная и тираническая, не так ли? Но при этом вы должны признать, что мой подход представляется куда более разумным, нежели ваш.
– До тех пор, пока я вольна распоряжаться собой, этого не будет! – провозгласила она. – Право же, не понимаю, как вы смеете утверждать подобное! Я не нахожу слов от возмущения! Когда думаю о том, в какое положение вы меня поставили, а затем вынуждена выслушивать, как вы разглагольствуете с таким видом, словно не сделали ничего необычного, а наоборот, действовали наилучшим возможным образом…
– Что ж, мадам, учитывая, что ситуация сложилась крайне щекотливая, согласитесь, так оно и было, – заявил его светлость.
Миссис Шевиот опустилась на стул и прикрыла глаза рукой.
Карлайон с некоторым изумлением наблюдал за ней.
– Все еще жалеете о миссис Мейклсфилд, мадам? – спросил он.
