Все деньги держу при себе. Не поверишь, какой я богатый приеду, маманя. Но без толку тратить не дам, не серчай: копейка счет любит. Сначала надеюсь разбить виноградник – у вас там тепло, это ж не Колыма, – начнем с винодельни, а там поглядим. Вино – дело очень хорошее, верное. Ты в этом на зоне сама убедилась бы. Поедем мы так: на Байкал лошадьми, с Байкала паромом, потом проводник, проверенный малый, нас выведет на перевал, перевалит, а там уже рядом. Там можно пешком. Надеюсь добраться за месяц, не больше. Маманя, меня беспокоит Маришка. Я думаю так: я с ней поговорю. Сначала по-доброму. Может, услышит. А если упрется, найду мужика. Небось ей одни слизняки попадались. Поэтому девушка и оступилась. Короче: во всем разберемся на месте.
Сто раз обнимаю тебя и целую. Прорвемся, маманя! Не дрейфь.
Тимофей.
Марина задумалась. Васса Владимировна, в венке красных маков поверх своей черной турецкой чадры, брела ей навстречу и пела частушку:
На горе стоит сосенка,
Под горою баобаб,
Странный взгляд у поросенка,
Когда смотрит он на баб!
– Живу на чужбине, – сказала она. – Боюсь, что забуду родимый язык. Вот и тренируюсь: народное творчество. Ну как тебе старшенький мой? Сокол, а? Какого я богатыря породила!
– Бабуля, – сказала Марина. – Да он… Ведь он криминал! Он тут все разнесет!
– И пусть, – холодно согласилась бабуля. – Ему карты в руки. Приму и одобрю любые поступки. Давно по хозяину плачем, Марина. Чем тверже, тем лучше.
«А может, и правда?» – подумала Мессе.
– Приедет, по струнке тут выстроит всех… Отцу говорила? – спросила она.
– Сказала, – ответила Васса Владимировна. – Сначала опешил: «Какой еще брат? Откудова взялся?» Потом только понял, что нас будет… сколько? Считай. Мы с тобой, да Евся, да Еля, да Софья с Терезкой, да Вася, да Мотя. Теперь вот приедут: Тимоша, Аленушка и Ариелочка, Аркашка, Абрашка, Алешка, Никитка да Петя. Три бабы: Татьяна, Таисия, Зоя. К тому же: мышей белых тысяч двенадцать. Мне всех не упомнить. Ты чувствуешь силу? Размножимся и заживем.
– Это временно, – съязвила Марина.
– Какое там: «временно»? – Ведьма оскалилась. – Ведь я объясняла тебе: мы бессмертные! Нас, как выражался поэт, «тьмы и тьмы»! А ты сомневаешься? Ты мне не веришь?
