В гостиной начали перешептываться, не понимая, куда клонит капитан.
– Одному нашему юному гостю не повезло. Он едва не оказался за бортом. Но на «Ромео» всегда можно найти руку помощи. В этот раз ее протянул тоже наш пассажир, отличный парень из спортивной группы, которая на нашем теплоходе готовится к новым победам. – Лавроненко двинулся к столику, за которым разглядел героя.
– Встань, Тимур, не стесняйся. Пусть все на тебя посмотрят!
Тимур встал, смущенно улыбаясь.
В гостиной вновь раздались аплодисменты. Омар и сосед по каюте смотрели на Тимура с явным удивлением.
К капитану подбежал официант с пакетом. Лавроненко достал из него настоящую морскую тельняшку.
– Подарок от команды нашего судна – ты теперь наш, полосатый. Для тех, кто не знает: история тельняшки берет начало от боевой рубахи римских легионеров. Носи на здоровье! – Он вручил тельник Тимуру, передал ему и шампанское. – Это лично от меня, капитана «Ромео». Молодец!
– Я же не пью, – растерянно отреагировал спортсмен.
– Ничего, найдешь, кого угостить, – с уверенностью заключил Лавроненко. – Предлагаю первый тост, – провозгласил он уже на всю гостиную. – Хотя, наверное, лучше бы это сказала представительница прекрасного пола. За настоящих мужчин! И в круизе, и в нашей сухопутной жизни.
Зазвенели бокалы, взорвался женский смех, застучали ножи и вилки. Гала-ужин стартовал.
Капитан присел за столик к Тимуру. Сразу отойти ему показалось невежливо.
Опередив профессионалов своего дела, у столика тут же оказалась Светлана.
Она деловито приготовила блокнот и осведомилась:
– Чего желает герой дня?
– Скорее уж ночи, – уточнил Лавроненко. – Тьма была кромешная.
Отбросив игру, Светлана с обидой заметила:
– А мне даже не сказал!
– Он никому не сказал, – внес ясность капитан. – Вы ведь тоже не знали?
Спутники Тимура закивали.
Между тесно поставленными столиками пробирались двое: парнишка, которого вытащил на палубу Тимур, и взрослый мужчина с обвисшей правой рукой. Тот самый, с которым у Тимура был конфликт в баре.
Он подошел вплотную и хрипло пробурчал:
– За сына спасибо. Говорил ему: сиди, паршивец, не смей шататься, опасно. Нет, вылез. Все ему интересно! Я реально в долгу. – Он замолк на какое-то время, потом продолжил: – А что я в баре нес – забудь. Это не я, а виски. Ты правильный парень, я вижу. И вообще среди ваших, я знаю, много правильных ребят. – Он взглянул на остальных кавказцев, сидящих за столиком, и утвердительно кивнул.
Его сын под грозным взглядом отца кое-как выдавил из себя спасибо.
– Все, пошли! – скомандовал отец.
Переваливаясь по-медвежьи, папа с сыном удалились.
– Надо разлить! – на правах хозяина предложил Лавроненко и встал, освобождая стул для Светланы.
Остальные тоже поднялись со своих мест.
– Всем сидеть! Я приказываю! – отдал команду капитан. – Мне все равно идти дальше, по кругу.
Светлана села, за ней все остальные. Разлили «Абрау-Дюрсо».
– За то, чтобы мы говорили друг другу больше хороших слов, – от души произнес капитан.
– Особенно если есть причина для этого! – добавила Светлана.
Все чокнулись, выпили.
Тимур пригубил напиток и сказал:
– Я тоже хочу, чтобы мы выпили за круиз, за хорошие слова и людей. Вообще за них. Хорошие они или плохие – кто это определяет? – Он говорил с напором, глядя прямо в глаза Омара. – Кому-то человек кажется плохим, кому-то – хорошим. Сегодня он причинил кому-то зло, завтра отметился добрым делом. Если он поет иные песни, смеется над другими шутками, верит в своих богов – это не значит, что он плохой человек. В наших краях говорят: «Кто не оседлал страх, тот не достигнет своих желаний». Я, по-моему, оседлал свой страх. И вы все мне в этом помогли! – Он, переведя взгляд на Светлану, чокнулся с ней, снял со спинки стула только что полученную тельняшку, протянул девушке. – Капитан не обидится. Это от меня тебе подарок. На память о «Ромео».
– Капитан точно не обидится. – Лавроненко улыбнулся. – Присоединяюсь к тосту. За хороших людей!
Светлана приняла подарок, прикинула ширину тельняшки.
– Великовата, но ничего. Спасибо! Товарищ капитан, разрешите сегодня использовать этот презент в качестве сценического костюма?
– А репертуар?
Она взглянула на Тимура и ответила:
– В репертуаре, если мужчины не возражают, будут песни о любви.
К Лавроненко полезли люди, обниматься и фотографироваться. К Тимуру потянулись с рукопожатиями, к Светлане – за автографами. Их столик собрал людей, явно самых популярных на гала-ужине.
Только кривоватая улыбка Омара портила праздничную картину.
Лайнер шел ровно, качка практически не ощущалась. «Ромео» решил напоследок подарить своим пассажирам спокойную ночь.
Тимур засиделся за крохотным столиком в каюте. Сосед давно уже тихо похрапывал на своей койке. Вот счастливчик, он даже не подозревает, какие страсти кипят вокруг их маленькой спортивной компании!
Нормальный парень, занят своими проблемами, страшно рад возможности хорошо пожрать. Не от жадности, а от того, что набирает вес, чтобы перейти в следующую категорию. Там на его уровне поменьше действительно сильных соперников, значит, больше шансов на призовые места, хорошую стипендию. Как говорится в арабской пословице, вытягивай ноги по длине своего ковра.
Тимур дописал страницу, пробежал ее глазами, что-то поправил, добавил к пачке. Затем он вывел на чистом листе буквально пару фраз, сложил его вчетверо, написал сверху женское имя. Все разместил на столике так, чтобы это бросалось в глаза.
В эту ночь парень успел поразмышлять о многом. Память услужливо подсовывала ему цитаты из великих книг. Пословицы, застрявшие в голове, упрощали ситуацию до предела. Впечатления и ощущения от минувших восемнадцати дней, наоборот, запутывали и уводили от очевидных вроде бы выводов.
Ему хотелось вытряхнуть все это из головы, чтобы туда пришла одна, ясная, спокойная и убедительная мысль. Или явился человек, которому хотелось бы верить, и сказал бы, как поступить. Но никто не приходил. Да и был ли вообще на корабле такой человек?
Конечно, за эти дни Тимур, наверное, не раз огорчал Аллаха. Были грехи глаз и тела. Он нарушил много заповедей!
Но ведь нельзя плохо думать об Аллахе. Если человек решает, что будет наказан Им и лишен Его милости, то это грех.
Как быть, если приходится выбирать, какой поступок особенно неугоден Аллаху? Предательство – великий грех даже по отношению к кяфиру, то есть человеку неверующему. Например, ты обещал ему защиту и безопасность, а сам убил его.
