Книга Влюбленная Пион - Лиза Си

Ночью, после того как они с мужем заставляли дождь пролиться из облаков, я вместе с Цзе путешествовала в ее снах. Она больше не навещала живописные места, как в первую брачную ночь. Чаще всего она видела ночь, туман и тени. Она пряталась от лунного света, не зажи­гала свечи или фонари. Меня это устраивало. Я прята­лась за деревьями и колоннами или в темноте пещер и углов. Я следовала за ней по пятам, запугивая и поучая ее. На следующую ночь она осталась лежать в постели. Она была бледной, ее тело дрожало. Когда муж пришел к ней, она сделала все, что я ей говорила, но выражение ее лица по-прежнему не радовало его.

Наконец, когда однажды ночью она вошла в при­снившийся ей сад, я сделала шаг из тени и встретилась с ней лицом к лицу. Конечно, она закричала и кинулась прочь, но куда ей было бежать? Даже во сне она чув­ствовала усталость. Я же никогда не уставала. Такого просто не могло быть.

Она упала на колени и стала тереть голову, надеясь, что возникнут искры и свет напугает меня. Но это был сон, и я совершенно не боялась того, что она делала.

— Оставь меня в покое! — кричала Цзе. Она изо всех сил кусала третий палец, надеясь, что из него пойдет кровь. — Уходи! — Она наставила на меня палец, словно обвиняя меня. Она знала, что призраки боятся свежей и запекшейся крови. Но это был сон, и ее зубы были слиш­ком слабы, чтобы прокусить кожу. Заклинания были бессильны в мире снов, хотя на земле они могли бы при­чинить мне немалый вред.

— Прости, — дружелюбно сказала я, — но я всегда буду следовать за тобой.

Она закрыла рот руками, чтобы сдержать крики ужа­са. Нет, ужас — неподходящее слово. Казалось, ей при­шлось нос к носу столкнуться со всеми страхами, кото­рым она боялась взглянуть в глаза.

Я была призраком и знала, что происходит с ней на земле. Она металась в кровати и стонала.

Во сне я отошла на несколько шагов назад.

— Я не причиню тебя зла, — успокоила я Цзе. Я про­тянула руку и послала в ее сторону вихрь лепестков. Я улыбнулась, и вокруг нас стали распускаться цветы. Я плавно полетела к ней, отсылая прочь тени и темноту. Наконец, мы, две красивые девушки, оказались в саду в погожий весенний день.

Цзе, лежащая в кровати, стала дышать ровнее. На ее лице появилось умиротворение. Здесь, во сне, ее воло­сы блестели на солнце, а губы обещали блаженство. Руки были тонкими и белыми, а «золотые лилии» крошеч­ными. Даже мне они казались соблазнительными. Я не могла понять, почему на земле она скрывала свою ис­тинную сущность.

Я опустилась рядом с ней.

— Люди говорят, что ты думаешь только о себе, — ска­зала я. Она закрыла глаза, словно для того, чтобы не слы­шать правду, а на ее лице опять появилась гримаса. Но я хочу, чтобы ты думала о себе. Я хочу, чтобы ты думала о себе здесь, — я протянула указательный палец к вмес­тилищу разума в ее груди. Я почувствовала, что она слов­но открывается мне навстречу. Я отвела палец и вспом­нила о женщинах из увеселительных заведений. Это при­дало мне смелости, и я обеими руками коснулась ее со­сков, спрятанных под одеждой. Я почувствовала, как они напряглись под кончиками моих пальцев. Цзе пе­ревернулась в постели. Я подумала о том, какое наслаж­дение испытала, когда Жэнь ласкал меня цветком пио­на. Это был сон, и Цзе не могла убежать от меня, и тогда я провела пальцем вниз, вниз, вниз, туда, где, как я зна­ла, находился источник наслаждения. Я почувствовала тепло, рождавшееся под одеждой из шелка. Цзе вздрог­нула и вздохнула. В постели она тоже дрожала.

— Думай о себе, когда занимаешься этим, — прошеп­тала я ей на ухо. Потом я вспомнила, что говорила об облаках и дожде моя мать, и добавила: — Женщины тоже должны получать удовольствие.

Перед пробуждением я заставила ее дать мне обеща­ние.

— Не упоминай о нашем разговоре и о том, что ты меня видела. — Она должна была молчать, чтобы наша связь не прекратилась. — Никто, и в особенности твой муж, не захочет слушать о твоих снах. Жэнь подумает, что ты глупа и суеверна, если ты будешь болтать всякую ерунду о его первой жене.

— Но он мой муж! Я не могу ничего от него скрывать!

— У всех женщин есть секреты от мужей, — сказала я. — И наоборот.

Правда ли это? К счастью, Цзе была так же неопыт­на, как и я, и потому она не стала спорить. Тем не менее она все еще колебалась.

— Мой муж хочет иметь современную жену, — вста­вила она. — Ему нужен друг.

Эти слова напомнили мне о том, что когда-то гово­рил мне Жэнь. Они заставили меня затрепетать от тем­ной нечеловеческой ярости. На минуту я стала страш­ной — уродливой, мерзкой, вселяющей отвращение. После этого Цзе не осмеливалась возражать мне. Я по­сещала ее каждую ночь, и больше она не оказывала со­противления.

Так Тан Цзе стала второй женой моего мужа. Я каж­дую ночь ждала, лежа на балке, когда она придет в спальню. Каждую ночь я соскальзывала со своего насе­ста на супружескую постель, заставляя ее двигать бед­рами, выгибать спину, помогая ей открываться навстре­чу своему мужу. Я наслаждалась каждым стоном, кото­рый срывался с ее уст. Мне нравилось мучить ее не мень­ше, чем его. Если она сопротивлялась, я протягивала руку и касалась того или иного места на ее обнаженном теле, чтобы в нее проникло нестерпимое тепло, и нако­нец она сдавалась на волю чувств, ее прическа распус­калась, гребешки и заколки рассыпались по кровати, она таяла от наслаждения, и проливался дождь.

Внезапная страсть Цзе заставила ее мужа позабыть об увеселительных заведениях. Он полюбил свою зем­ную жену. На каждую ласку, которую она ему дарила, — а их было немало, потому что я все время придумывала новые разнообразные способы доставить ему удоволь­ствие, — Жэнь отвечал с присущим ему мастерством. На теле Цзе было множество чувствительных местечек, жаж­дущих прикосновения, и он нашел их все. Она не сопро­тивлялась, потому что я не позволяла ей этого. Теперь, когда она выходила из комнаты, я никогда не слышала ее жалоб, придирок и злых слов, которые раньше разноси­лись по всей усадьбе. Она приносила Жэню чай в биб­лиотеку. Его интересы стали ее интересами. Она стала относиться к слугам с добротой и справедливостью.

Жэнь был очень счастлив. Он приносил ей маленькие подарки. Просил слуг готовить особые блюда, чтобы ис­кусить Цзе и придать ей сил. После дождя и облаков он оставался лежать на ней, глядя на прекрасное мечтатель­ное выражение на ее лице. Слова восхищения водопадом сбегали с ее уст, и она купалась в его любви. Он любил ее гак, как любил бы меня, если бы мои надежды сбылись. Он так сильно ее любил, что позабыл обо мне. Но в глу­бине души она оставалась верна себе, потому что, несмот­ря на то что я щедро дарила ей каждую судорогу наслаж­дения, пробегавшую по ее телу, каждый вздох, вырывав­шийся из ее влажного открытого рта, каждое удоволь­ствие, — в конце концов, я была первой женой, — остава­лась одна вещь, к которой я не могла принудить ее. Она отказывалась смотреть ему в глаза.

Но я была непоколебима в своем решении превра­тить ее в идеальную жену. Жэнь хотел, чтобы жена стала ему другом, и потому я заставила Цзе погрузиться в кни­ги. Она читала толстые тома со стихами и рассказами об исторических событиях. Она полюбила чтение и научи­лась разбираться в литературе, и даже стала хранить книги на своем туалетном столике, вместе с зеркалом, румянами и драгоценностями.