— Задыхаюсь я, Наташка, — еле выговорила она, — вызови «скорую»… Я бы сама вызвала, но Петеньку не на кого было оставить.
Наташа позвонила Николаю на работу.
— Правильно, не надо «скорую». Подожди несколько минут, я постараюсь дозвониться до моего друга-кардиолога. Он возьмет твою свекровь к себе в клинику.
Теперь Наташа все свободное время просиживала в больнице возле свекрови. Первые дни было совсем плохо. Казалось, старуха умирает. Она не выпускала Наташиной руки.
— Какое счастье, что ты осталась прописанной у меня, — однажды прохрипела свекровь, — тебе будет куда уйти от моего шалопая…
— Я не собираюсь от него уходить, — обескураженно возразила Наташа.
— Еще соберешься, — убежденно прошептала свекровь, едва ворочая языком, — помяни мое слово… Этот доктор, который уложил меня сюда, он тебе больше подходит…
— Он женат, — ответила Наташа, — и я замужем.
— Ты разведена…
— Это только формально!
— Что-то слишком надолго затянулась эта формальность, — голосом совершенно здорового человека вдруг сказала свекровь.
Саша приезжал к матери каждый день, но она говорила, что легче ей становится от присутствия Наташи.
— Иди, иди на свою «птичку», — гнала она сына.
— Мать, «птичка» в далеком прошлом.
У меня свой магазин, — оскорблялся Саша.
— Иди к своим унитазам, — тут же с ехидством, не приличествующим больному, отзывалась мать. — Наталье меня и в самом деле жалко, а тебе хоть бы что, я же вижу…
— Ну нет, — не соглашался Саша. — Я просто не умею выражать своих чувств, как Наташка…
Наташа выхаживала свекровь, как родную мать. Но когда свекровь начинала благодарить ее, она чувствовала себя обманщицей. Дело в том, что, как ни страшно ей было признаться себе в этом, болезнь свекрови обернулась во благо ее подруге Кате, которая, уйдя в заботу о Пете, оттаяла душой — это было слышно по ее голосу. Наташа часто звонила ей то из больницы, то из театра. И она знала, что, чем дольше проболеет свекровь, тем больше надежд на окончательное выздоровление Кати. Душа Наташи металась между состраданием к старухе, которой, слава богу, становилось легче, и острой жалостью к подруге…
Глава 17
Каждый год в театре появлялась новая юная актриса, выпускница одного из театральных училищ Москвы.
Галя Москалева воспринимала появление такой актрисы как выпад главного режиссера в свой адрес — очень болезненно.
— Что делается! — делилась она с Наташей. — Ленка — шестьдесят девятого года рождения, бездарная Светка — семидесятого, блатная Нелька — семьдесят первого. Но у всех ноги растут от ушей, и у всех амбиций хоть отбавляй Того и гляди, нас с тобой вытеснят, стервы…
— Они тебе не соперницы, — успокаивала ее Наташа. — Лена — острохарактерная, Светлана вовсе не бездарная, но она инженю, Нелька травестюшка. И к тому же могу тебе молвить то же, что зеркальце мачехи в сказке о мертвой царевне: «Ты, Галина, всех милее, всех румяней и белее».
— Румяна у меня накладные, — раздраженно отвечала Галя.
Но Наташа, и Галина это знала, говорила от души. В самом деле, Галя с годами расцвела. В театр она пришла угловатой девушкой-подростком. А сейчас это была красивая женщина с прямым взглядом больших глаз, с пышной копной белокурых волос, с тонкой, высокой, почти величественной фигурой. Она играла лирических героинь Островского, нежных девушек Шекспира, умных и глубоких красавиц Ибсена. Наташе нравились ее работы, хотя и не все.
У самой же Наташи после триумфальной «Собаки на сене» новых больших ролей не было. Ей хотелось играть, и она много была занята в спектаклях, но по мелочам. И она очень невзлюбила фразу Станиславского: «Нет маленьких ролей, а есть маленькие актеры». На «маленьких» не вырастешь, и Наташа все время чего-то ждала.
Она знала, что в театре назревало недовольство главным режиссером. Молодые актеры хотели играть в современных пьесах, мечтали по-своему интерпретировать классику. Недовольные группировались вокруг Левы Комарова. Как-то раз он сам заговорил с Наташей.
— Мы хотим свалить старикана, — начал Лева, — он уже износился. Его съела моль. Он не чувствует ритма современной жизни, который необходимо привнести в театр. Нужны другие идеи, иные масштабы. Другой главный.
— Уж не себя ли ты имеешь в виду? — испытующе глядя на него, спросила Наташа.
— А ты видишь другую кандидатуру? Покажи мне ее, и я брошусь к ней в объятия. Где она? — Лева заозирался. — Нет ее! Я. Конечно, я. И мне нужна ты. Такая актриса, как ты. Мы с тобой горы свернем… Если б твой Москалев не поддерживал старикана, он бы давно копал дождевых червей для рыбалки. Помоги мне свалить Москалева!
— Ты сошел с ума! — засмеялась Наташа. — Петр Владимирович мой учитель.
— Да? А мне так кажется, он в основном учитель своей жены. Она заграбастала все главные роли — и это при его активном содействии. А что он сделал для тебя? Звезду из тебя сделал я, а не он. Я, я твой учитель! И я буду ставить Коляду, Петрушевскую, Садур, Ерофеева, а ты будешь играть. Ведь мы все мечтаем об этом!..
— Я очень люблю тебя, Левушка, — сказала Наташа, — и очень хочу, чтобы ты работал самостоятельно и воплотил в жизнь все свои мечты. Но против Москалева я не пойду никогда.
— Дура! — взвизгнул темпераментный Лева. — Да ты должна пойти за мной хотя бы только для того, чтобы свести счеты со своей подругой Галкой! — вырвалось у него.
— Что ты имеешь в виду? — раскрыла глаза Наташа.
Лева пристально посмотрел на нее и глубоко вздохнул:
— Я думал, ты, дурочка, чуток умнее. Святая ты, Наташка. Блаженная. Тебе бы не в нашем обществе людоедов работать, а в музее. В качестве экспоната. Тебя показывали бы народу за большие деньги…
Загадочная фраза Левы Комарова насчет Гали, с которой Наташа почему-то должна свести какие-то счеты, долго не выходила у нее из головы.
Она не могла поверить в то, что Галя способна интриговать против нее в театре. Да, Галя человек, тугой на сердце, как бывают люди, тугие на ухо, но они подруги, они знакомы со студенческих времен и не могут причинить друг другу зла. Что имел в виду Лева? Что Галя клевещет на нее? Нет, тысячу раз нет, Галя никогда не станет делать этого. Что Галя отбивает у нее роли? Чепуха! Они разноплановые актрисы, друг другу не соперницы. К тому же Наташа прекрасно помнила, с каким достоинством повела себя Галина, когда Комаров отобрал у нее роль Дианы и отдал ей, Наташе. И конечно, Галя никогда не пыталась ослабить их душевную связь с Москалевым, повредить Наташе в мнении их учителя. Тогда что? Что имел в виду Лева?
А между тем разгадка ожидала ее, стояла на пороге следующего дня…
В тот день Анна Алексеевна объявила ей, что вынуждена сложить с себя обязанности няньки.
