– Понимаю, – проговорила Лора.
– А сейчас, – вид у Сэры был совершенно несчастный, – я не знаю, что делать. Если бы как-нибудь загладить свою вину, но, боюсь, ничего не получится.
Лора Уитстейбл стремительно поднялась на ноги.
– Нет ничего глупее, – изрекла она поучительным тоном, – чем давать умные советы тому, кто в них не нуждается.
Глава 6
Осторожно, словно прикасаясь к динамиту, Эдит подняла телефонную трубку. Затаив дыхание, набрала нужный номер, а услышав сигнал сработавшего комутатора, беспокойно оглянулась через плечо. Все в порядке, в квартире, кроме нее, никого. Бодрый профессиональный голос на другом конце провода заставил ее вздрогнуть.
– Уэлбек, 97438.
– Могу я поговорить с дейм Лорой Уитстейбл?
– Я слушаю.
Эдит дважды нервно сглотнула.
– Это Эдит, мэм. Эдит миссис Прентис.
– Добрый вечер, Эдит.
Эдит снова сглотнула и мрачно проговорила:
– Ох уж эти мне телефоны.
– Да, понимаю. Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
– Я насчет миссис Прентис, мадам. Очень я о ней беспокоюсь.
– Но ведь вы всю жизнь о ней беспокоитесь, Эдит.
– Беспокоюсь, но по-другому. Аппетит у ней нонче пропал, целыми днями сидит, ничего не делая. Иной раз войду – а она, бедняжка, вся в слезах. Если хотите знать, она угомонилась, прежнюю суету как рукой сняло. И меня больше не ругает. Стала добрая и уважительная, какой всегда была, да вот унылая она только очень, настроения никакого. Это ужасно, мэм, право слово, ужасно.
Вопреки ожиданиям, беспристрастный голос в трубке произнес «Интересно» – и только.
– Видели бы вы ее, мэм, у вас бы сердце облилось кровью.
– Не стоит преувеличивать, Эдит. Сердце обливается кровью только при повреждении коронарных сосудов.
– А все из-за мисс Сэры, мэм, – продолжала Эдит. – Они разругались в пух и прах, и мисс Сэра уже с месяц как носу не кажет.
– Ее просто нет в Лондоне, она за городом.
– Писала я ей.
– Писем Сэре не передают.
Эдит чуть повеселела.
– А, ну тогда хорошо. Когда она вернется в Лондон…
Дейм Лора не дала ей договорить.
– Должна вас огорчить, Эдит. Мисс Сэра уезжает с мистером Джерри Ллойдом в Канаду.
Эдит издала звук, напоминавший шипение воды в сифоне.
– Вот это грех так грех! Бросать законного мужа!
– Не будьте ханжой, Эдит. Кто вы такая, чтобы брать на себя смелость судить других людей? Там ей тяжело придется, не то что здесь, в роскоши.
– Ну тогда вроде грех поменьше… – тяжко вздохнула Эдит. – Если вы хотите знать мое мнение, мэм, то мистер Стин всегда наводил на меня страх. Можно подумать, этот джентльмен продал свою душу дьяволу.
– Я склонна согласиться с вами, хотя не стала бы, естественно, употреблять столь сильные выражения, – сухо сказала Лора.
– Неужто мисс Сэра не придет попрощаться?
– Скорее всего, нет.
– Больно уж жестоко с ее стороны! – возмутилась Эдит.
– Вам этого не понять.
– Зато я очень хорошо понимаю, как дочери следует относиться к матери. Вот уж никогда не ожидала такого от мисс Сэры. И вы, мэм, ничего не можете сделать?
– Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела.
Эдит сделала глубокий вдох.
– Уж вы меня извините, мэм, я знаю, вы знаменитая леди и ума у вас палата, а я всего-навсего прислуга, но, сдается мне, на этот раз вам бы следовало вмешаться!
И Эдит в сердцах швырнула трубку на рычаг.
* * *
Эдит пришлось дважды обращаться к Энн, прежде чем та услышала ее и отозвалась:
– Что ты сказала, Эдит?
– Волосы ваши, говорю, у корней, очень выделяются. Надо бы их подкрасить.
– Я впредь не собираюсь этим заниматься. Седина мне больше к лицу.
– Седина, конечно, почтеннее, спору нет. Но когда напополам седые и темные – вид смешной.
– Какое это имеет значение!
Все, все утратило значение. Длинной унылой чередой тянулись друг за другом одинаковые, пустые дни. Денно и нощно ее снедала одна-единственная мысль: «Сэра никогда меня не простит. И будет права».
Зазвонил телефон. Энн встала, подняла трубку и немного удивилась, услышав решительный, как всегда, голос леди Лоры:
– Энн?
– Да.
– Я не люблю вмешиваться в чужие дела, но все же, мне кажется, тебе следует знать, что сегодня в восемь часов вечера Сэра и Джеральд Ллойд вылетают в Канаду.
– Что? – выдохнула Энн. – Я уже несколько недель не видела Сэру.
– Ты и не могла ее видеть. Она находилась за городом, в специальном лечебном заведении для наркоманов, куда отправилась по собственной воле.
– О Лора! Как она?
– Благополучно прошла курс лечения. Как ты понимаешь, это было вовсе не легко. Но я горжусь моей крестницей. Она проявила недюжинную силу воли.
– О Лора! – Слова полились из Энн неудержимым потоком. – Помнишь, ты как-то спросила меня, знаю ли я Энн Прентис? Сейчас я вижу ее насквозь. Обидевшись и рассердившись на Сэру, я испортила ей жизнь. Она никогда не простит меня!
– Какой вздор! В действительности никто не в состоянии испортить жизнь другому человеку. Не впадай в мелодраму и не ной.
– Но это правда. Я осознаю, что я собой представляю и что наделала.
– Ну что ж, это тебе во благо, но ведь не сию минуту ты сделала это открытие? А раз так, незачем его мусолить, поговорим о другом.
– Ты не понимаешь, Лора. Меня мучают угрызения совести, я раскаиваюсь невероятно…
– Послушай, Энн, с одной стороны, я не выношу, когда передо мной распинаются в благородстве и объясняют высокоморальные мотивы тех или иных действий, а с другой – терпеть не могу, когда мне в жилетку плачутся по поводу совершенных плохих поступков. В обоих случаях люди искренни в оценке своего поведения, но ведь, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. Часы не повернуть назад, сделанного не воротишь, так иди дальше, продолжай жить.
– Лора, как, по-твоему, мне быть с Сэрой?
Лора Уитстейбл фыркнула:
– Я могла бы, конечно, вмешаться, но, по моему глубокому убеждению, давать советы – низшая степень падения. – И в трубке раздались короткие гудки.
Энн, двигаясь как во сне, пересекла комнату и, глядя незрячими глазами перед собой, присела на край кушетки.