У вершины перевала фара неожиданно выхватила из темноты остроносый корпус бээмпэшки.
— Наши! — обрадовался Леха, съезжая с дороги.
В стороне стояли несколько гусеничных бронемашин.
Они выбрались из бэтээра и только сейчас заметили, что небо над горами подернулось светло-серой полосой, предвещавшей скорый рассвет. В посеревших сумерках они рассмотрели просторную площадку, на которой заняла оборону пара мотострелковых взводов.
— Здорово были! — кто-то крикнул издалека. К ним подошел тот самый лейтенант. — Чего-то вы долго ехали?
— А мы не торопимся, удовольствие растягиваем. — Леха махнул рукой. — Тормоза отказали. — Он пригнулся от боли в боку. — Шурик, неси домкрат.
Рахимов полез в бэтээр за инструментами.
— Ты чего корчишься? — спросил лейтенант. — А с головой что? — Он обратил внимание на бинт, торчавший из-под шапки.
— Да голова вроде в порядке, а вот в боку что-то болит, — морщился Леха. — Пускай твои бойцы помогут колесо снять.
— Помогут, не переживай. — Лейтенант подозвал сержанта: — Прохоренко, организуй помощь и бациллу сюда позови. — Он снова обратился к Лехе: — Сейчас тебя наш санинструктор посмотрит.
— Спасибо. А вы чего тут стали?
— Перевал приказано охранять, пока остатки войск не пройдут.
— Много еще не прошли?
— Не знаю, но уже давненько никого нету. Может, вы и последние. Неизвестно. В десять часов снимемся, своих догонять будем.
Леха посмотрел на часы:
— Считай, уже восемь. Далеко еще ехать?
— Нет, километров шестьдесят осталось. Наш полк уже, наверное, на место прибыл. Плохо, что связи в этих горах нет — рация не берет, а то уточнил бы. У нас тоже одна бээмпэшка неисправна. На спуске в поворот не вписалась, на валун наскочила, ходовую повредила, но дальше своим ходом пошла с «ЗИЛом» из ремроты. Минут двадцать назад уехали. Жаль, вы припоздали, а то с ними бы двинулись. Для вас у них скорость сейчас как раз подходящая. — Лейтенант снова позвал сержанта: — Прохоренко, попробуй связаться с семеркой! Пускай на спуске бэтээр подождут! — Он оглянулся на бэтээр, видимо ища на броне номер, но, не найдя, крикнул: — Обгорелый, гвардейский!
Двое бойцов принялись вместе с Рахимовым снимать колесо. Рассвело быстро, совсем не как на равнине. День стремительно вымахнул из-за горных макушек, пробиваясь сквозь густой утренний туман, заливая все вокруг неярким светом.
Санинструктор осматривал Леху в наспех поставленной ночью небольшой палатке. Сначала он заглянул ему в глаза, оттопырив веки, затем заставил дотронуться пальцем до кончика носа, наклониться, присесть, встать, а потом снял с головы Лехи старый бинт, обработал рану и не спеша, со знанием дела наложил новую повязку. После этого он заставил Леху раздеться по пояс и стал осторожно ощупывать его ребра, утонувшие в припухлости обширного синяка по всему правому боку. В палатку вошел лейтенант.
— Мартынов, как тут? — спросил он с порога, глядя на Лехин бок.
— Да так… — пожал плечами санинструктор. — На голове обширное повреждение кожного покрова и мягких тканей. Желательно бы, конечно, швы наложить. Но где тут? — Он снова пожал плечами. — В санчасти наложат. А если и не наложат, то и так зарастет. Сотрясения мозга у него вроде бы нет. Рефлексы сохранены и оживленные, в позе Ромберга устойчив, пальпация мягких тканей в области ребер и правого подреберья…
— Ты, бля, мне толком ответь, чего с ним?! — оранул лейтенант. — На хера мне твои позы?! Мы с ним в мединститут на экзамены не собираемся!
— Похоже, что два ребра у него сломано. Но одно это точно! Его в госпиталь надо. Рентген сделать…
— Ясно! — сказал лейтенант. — Молодец, свободен! Посмотри теперь его бойца. Он хромает.
Санинструктор пошел за Рахимовым, а лейтенант обратился к Лехе:
— Семерка, скорее всего, уже за гору ушла, нет связи. Сам ехать в состоянии?
— Конечно, — кивнул, одеваясь, Леха. — Сейчас еще выясню, почему тормозов нету, и поедем.
Они вышли из палатки. Перевал окончательно затянуло туманом и повалил снег. Белые хлопья летали на ветру, закручиваясь в вихре. Снег не успевал таять, несмотря на плюсовую температуру. Он рос на земле, мягко продавливаясь под сапогами. Навстречу им, прихрамывая, шагал Рахимов в сопровождении санинструктора. Лейтенант посмотрел на них и сказал, обращаясь к санинструктору:
— Бацилла! Ты вот кому, — он кивнул на Рахимова, — подробно и со всеми научными обоснованиями всю историю его болезни расскажи! В диспут вступи! Про науку потолкуй! Только с ума его не сведи! Понял?!
— Так точно, понял! — ответил тот, заводя Рахимова в палатку.
Разодранное колесо с сильно покореженным диском и остатками лохмотьев пожеванной покрышки лежало рядом с бэтээром.
Лейтенант, осматривая подранную, вогнутую броню, тихо присвистнул.
— Как это вас угораздило?
— Как под наркозом, только начало помню…
Причину отказа тормозов Леха нашел без особого труда. Бачок главного тормозного цилиндра был пуст. Он обошел вокруг бэтээра, заглядывая под колеса.
— Ну чего? — спросил лейтенант. — Нашел?
— Нашел. Манжеты в тормозных цилиндрах от старости полопались. Два колеса от тормозухи мокрые. За часок наладим, — уверенно сказал Леха.
— За час? — усомнился лейтенант.
— Даже раньше.
— У тебя что, запасные цилиндры есть?
Леха отрицательно качнул головой:
— Откуда?! Вообще ни хера нету! Веришь? Ни хера! Так обойдусь! Щас по-колхозному сделаю — и вперед! Деваться нам некуда, придется нарушить правила эксплуатации, — сказал Леха, вынимая из сумки с инструментами молоток и кусачки. — Гляди как! — Он залез за колесо, из барабана которого вытекла тормозная жидкость.
Лейтенант с двумя бойцами нагнулись и приготовились увидеть гениальный скоростной вариант починки тормозов в полевых условиях.
Леха отогнул тормозную трубку, перекусил ее кусачками и расплющил несколькими ударами молотка.
— Все! — Он вылез из-за колеса и проделал ту же операцию со вторым. — Метод, конечно, варварский, — пояснял Леха. — Не только цилиндры, но и трубки менять придется. Зато из восьми колес хотя бы шесть тормозить будут. Точнее, пять. — Он кивнул на пустой барабан заднего колеса. — Но тормозишки какие-никакие, а будут. Осталось прокачать. Жидкость имеется. Так что через часок стартуем…
Леха был доволен тем, что нашел причину. Скоро он ее устранит, и они поедут догонять своих. Где они, свои? Найдет. Не маленький.
«Это все, — думал он, заливая жидкость в тормозной бачок, — мелкие нюансы большой, отдельно взятой биографии. — Он увидел ковыляющего с котелком в руке Рахимова. — Двух биографий! Так сказать, частный случай».
