— Они всегда так вокруг меня и вьются, — говорит Джина по пути ко мне. — Даже если в заведении полным-полно других женщин, все лесбиянки рано или поздно оказываются за моим столиком. Как будтоу меня на лбу написано… Как думаешь, они и вправду умеют как-то вынюхивать тех, кто с ними общается?
Зачем Джина пожаловала — ясно без слов. Взбегает по лестнице впереди меня, аппетитно покачивая задницей, а когда я пытаюсь ее ущипнуть, только прибавляет шагу. Засвербело… а от выпивки и совсем невмоготу стало. Пока я шарю в карманах, пока ищу нужный ключ, она уже лезет в ширинку. Говорит, что хотела прийти раньше, но с Билли не так-то просто найти свободный часок, а приходится с ней быть ласковой из-за некоторых осложнений.
Спрашиваю, не Таней ли зовется одно из этих осложнений? Ах… Таня… такая совсем юная и совершенно испорченная девчонка? Джина целует меня, проводит липким от недавно выпитого вина язычком по моим губам и просовывает его мне в рот. Да, Таня определенно многое осложнила… Таня и та, другая, тоже очень, очень юная особа. Обе такие молоденькие… такие миленькие… но как все сложно и трудно…
На Джине свитер, обтягивающий грудь настолько плотно, что видны соски… а юбка так облегает бедра, что даже бугорок впереди проступает. Что в одежде, что без нее — на ощупь практически никакой разницы. В таком наряде можно легко изучать анатомию — положил руку на живот и нащупал пупок, провел ниже — нашел щелку. Она сидит у меня на коленях, и я имею полный доступ ко всему, даже не залезая под юбку.
Джина пытается объяснить, как обстоят дела. Для Билли девчонки вроде Тани и той, другой, Снагглс, — воплощение порока. В этом отношении Билли такая же, как и все мужчины, полагающие, что играть с малышкой, заливать ей в уши сладкую ложь, соблазнять и портить позволено только им и никому больше. Для нее это игра вроде той, в которую играют мужчины — взять юную и невинную и преподать ей все уроки порока. Но в случае с Таней Билли встретила соперницу… у этой не по возрасту опытной шлюшки по меньшей мере такое же богатое воображение, и свою подружку она развращает прямо-таки с невероятной скоростью. Так что Билли и Таня, в некотором смысле соревнуясь друг с другом, играют со Снагглс, как девочки с куклой. Обучают ее всяким грязным штучкам, но, оставаясь вдвоем, ведут себя как взрослые, умудренные жизненным опытом кошки, настороженно, готовые в любой момент показать коготки.
То, что рассказывает Джина, не вполне совпадает с версией Тани, однако, сопоставляя одно с другим, нетрудно представить картину происходящего в этой шайке любительниц пососать пизду. Джина, разумеется, принимает участие в их игрищах, но скорее в роли наблюдателя, чем в какой-то иной, потому что права на нее принадлежат Билли. Этикет порока — штука очень непростая.
Джине надоели ласки. Поднимает юбку, закидывает голую ножку мне за спину и начинает искать в штанах, чем бы себя пощекотать. Вытащив лысого, направляет его прямиком в заросли и, обхватив меня обеими руками за шею, ерзает взад-вперед, пока не устраивается лицом к лицу. На ней тоненькие трусики, и мой бродяга трется у ворот, но никак не может попасть дальше. Джина желает, чтобы я сначала поиграл с ее грудями. Зачем, спрашивается, она взращивала их и лелеяла с мыслью о будущем, если я не хочу с ними поиграть? Итак, свитер падает на пол, а под свитером абсолютно ничего, кроме самой Джины. Так вот мы и сидим, когда к двери подходит Таня.
То, что это Таня, мы с Джиной осознаем одновременно — эти две даже стучатся одинаково, — но у нас совершенно нет времени притвориться, будто нас здесь нет. Таня толкает дверь и, обнаружив, что она не заперта, входит. Входит и застает нас с открытыми ртами в однозначно трактуемой позе.
Ну и ну… Таня кружится по комнате… Любовь, любовь! Она, в общем-то, и не ожидала встретить здесь кого-то, а уж Джину меньше всего.
Джина соскальзывает с моего колена, оправляет юбку. Она расстроена, знает, что Таня отправится к Билли и все ей расскажет. Давно надо было поставить запор на двери — это упрек мне. А что толку? Таня, если захочет, пролезет через окно.
Она нам не помешала? Не смутила? В конце концов мы же все друг друга знаем… чего стесняться.
Джина краснеет, а Таня уточняет детали:
— Джина, ты ведь сосала у меня, а я у тебя. Нам нечего скрывать друг от друга, правда? Я видела кое-что и похуже! Ты бы посмотрел, — это мне, — на Снагглс! Так разошлась, что не могла остановиться… как присосалась! Бедняжка Снагглс… Представь, она уже кончила, а Джина все обрабатывает ее язычком, облизывает! Такая пытка.
Пришлось оттаскивать ее силой, — продолжает Таня, — а потом мы, каждая по очереди, дали ей еще пососать… О, если бы кто-то вошел, ее бы это не остановило. — Садится на подлокотник кресла и начинает заигрывать со старым знакомым. — Да и я на месте Джины не остановилась бы.
Джине, похоже, не по душе то, с какой фамильярностью Таня обращается с моим инструментом. Отталкивает юную особу в сторону, занимает прежнее место и засовывает мою руку себе под юбку. Раз уж Таня все равно расскажет Билли о том, что видела, то пусть хотя, бы будет о чем рассказать. Тянет юбку выше, обнажает бедра… хочет, чтобы я пощупал их… и пусть Таня смотрит и завидует.
— Видишь, я попросила, и он это делает… Можешь так и передать Билли. Скажи, что я сама сюда пришла и попросила его трахнуть меня… вот так тебе!
Пытаюсь утихомирить обеих. На кой черт мне две сварливые сучки! Предлагаю всем выпить, немного успокоиться и уладить проблему к общему удовольствию.
Джина говорит, что улаживать ничего не надо, ситуация вполне ясная: Таня хочет, чтобы я ее трахнул, и она, Джина, хочет того же. Выбор за мной.
Таня спокойна. Она так привыкла ко всей этой достоевщине, что считает разыгравшуюся сцену не более чем незначительным расхождением во мнениях. Джина еще что-то говорит, а Таня наклоняется и целует сосок на ее роскошной тугой груди. Вздыхает… ах, если бы у нее были такие же груди. Она знает, как привести Джину в доброе расположение духа. Через пять минут обе уже сидят у меня на коленях, милуются… я же обрабатываю и одну, и другую.
Жаловаться не на что. Если они договорятся между собой, я буду только рад оттянуть обеих. Будь на их месте другие, проблему, возможно, удалось бы решить не иначе, как через бутылку, но сучки знают друг дружку, знают меня, так что все проходит мирно.
Таня предлагает довериться жребию. Бросим монетку, говорит она, и проигравшая вылизывает победительницу, которую я к тому же и трахаю. Джина осторожничает, подозревая какой-то трюк; я понимаю ее опасения и не виню. Таня настаивает, утверждая, что более простого способа выхода из тупика без взаимных обид не существует.
Доверить столь ответственное дело случаю… Как-никак речь идет о том, чтобы лизать гениталии другой женщины. Мерзкая игра, и я испытываю облегчение, когда монета падает не в пользу Тани. Даже зная, что благосостояние Джины основывается как раз на ее умении делать это дело хорошо, в душе я на ее стороне… не та она девушка, чтобы проигрывать в таком пари.
Джина быстренько избавляется от остатков одежды… Таня не отстает. Раздеваются они, стоя одна перед другой на середине комнаты. Потом, взявшись за руки, на цыпочках направляются к дивану. Взявшись за руки! Меня это просто добивает… Как подружки-школьницы, им бы еще шляпки на голову да корзиночки в руки.
