Глава 1
– Как же такое случилось?! Как вышло, что этим кошмарным Царем Живых стал ребенок?!! Ребенок четырех лет?!
– Его нарекла я.
Иван смотрел в синие глаза и ничего не понимал. Кроме одного – это не ложь.
– Но зачем?
– Иначе нарек бы другой. Но – выросшего, в полной его силе… Тогда все было бы хуже…
Слишком многое свалилось на него в этот день. Нет, Иван не надеялся, что покончит с Наей – и все тут же вернется на круги своя: и вице-директорство, и размеренный романчик с Тамаркой, и… И уйдет обратно дар – не то благословение, не то проклятие…
На это Иван не надеялся. Некоторые вещи необратимы.
Шесть дней. Шесть дней назад он ехал на охоту с футляром карабина “Везерби” на коленях… Ехал на заброшенную птицефабрику. Шесть лет. Шесть жизней. Шесть эпох назад все это было…
Сейчас из беседы с Адель и Дэном всплыли крайне интересные вещи. И крайне отталкивающие. Оказывается, у Наи и ей подобных есть повелитель – Царь Мертвых. И повергнуть его должен именно Иван, сиречь Страж, – причем это отнюдь не самоцель, но лишь средство лишить части сил и убить существо еще более страшное – Царя Живых. Но главное было даже не в этом.
Царь Живых был ребенком.
Ребенком четырех лет.
И его надо было убить.
– Что же такое кошмарное может вырасти из этого самого Царя Живых? – обреченно спросил Иван. Обреченно – ибо Адель ему не лгала, и убить Царя должен был именно он.
– Я не знаю, – серьезно сказала Адель. – Я не знаю, кем может стать . Он может стать правителем, который начнет ядерную войну. Или ученым, который изобретет что-то глобально смертельное. Может, станет основателем новой религии, учащей убивать. Или умирать. Я не знаю, и никто не знает. Но кем-то он станет.
Ивану тоскливо.
Ивану страшно.
Потому что все, что она говорит, – правда.
– Скорее всего никем уже не станет. Не успеет: я нарекла его до срока – дабы убить. Но он может успеть сделать главное – проложить дорогу Врагу. Идет Битва, Страж… Очень давно идет, и силы почти равны. Обеспечить победу может самая малость… Например, открытые в чужой тыл Врата.
Адель смолкает, смотрит на Дэна. Именно тот должен убедить Ивана в главном. Точнее – задать главный вопрос.
– Я должен спросить тебя трижды, Страж. Идешь ли ты с нами?
–Да.
Особого выбора нет… Когда такие дела, надо вставать в строй – с той или иной стороны. Любой нейтралитет или пацифизм – просто предательство. Надо сделать выбор. Сделать даже с риском ошибиться в цвете знамени; у Воинов есть способ исправить подобную ошибку – простой, быстрый и честный.
А на что способен Царь Мертвых – Иван видел. В “Хан-тере”, вернувшись туда после схватки с Прохором. Впечатляло. И если еще опаснее…
– Вторично вопрошаю тебя, Страж. Идешь ли ты с нами, зная, как долог и труден Путь?
–Да.
Но почему же эта повестка пришла именно ему? Только потому, что все мужчины его семьи были так сильны и выносливы? И участвовали во всех за последние семьдесят лет войнах? Во всех без исключения? А может, и в более ранних – просто семейные предания резко обрывались на семидесятилетнем рубеже… Или главная причина – в даре?
– В третий раз вопрошаю тебя, Страж. Идешь ли ты с нами, зная все, что ждет тебя на Пути?
На Пути ждет , которого надо убить. А если они ошибаются? Если есть хоть один шанс из миллиона, из миллиарда – что они ошибаются? И это никакой не Царь, а обычный четырехлетний мальчик? Тогда ценой ошибки станет жизнь одного-единственного ребенка. Ценой бездействия станут жизни многих, может быть – всех…
Иван не знал, что сказать.
Ладно, у него есть дар. И даже если мальчишка сам не знает, кем ему суждено стать, – на прямой вопрос он так или иначе ответит… Тогда Иван узнает все.
А если… Ладно. Любая присяга – кусок бумаги. Любой скрепленный кровью договор – кусок бумаги. Их можно разорвать – если готов тут же заплатить за это жизнью. И если заплатишь. Немедленно. Мертвые сраму не имут.
– Да, – сказал Иван.
Прозвучало это, как и в первые два раза.
Уверенно.
– Ты уж извини, Страж… Что мы тебя так экстренно… вербанули. Цейтнот, времени не было делать, как учили: знаки, знамения, подходы, намеки, притчи…
Кто же ты такой, Дэн? Кто, где и чему тебя учил? Иван понимал, что не может об этом спросить. Пока – не может. Придет время – и он будет знать все.
Бездонно-синие глаза чуть затуманились воспоминаниями. Дэн продолжил:
– Да и меня, честно говоря… Тоже на ерунде в свое время подписали. Молодой был. Победить хотел, а сдохнуть – нет. Но шансов никаких не было. Ну и… Короче, не сдох. Рванули вчетвером из зиндана – и вплавь через Евфрат…
Он сейчас не изрекал, не вещал и не вопрошал. И не занимался велеречивыми наукообразными разъяснениями. Иногда Дэн выражался именно так – простым и грубоватым языком прошедшего полдесятка горячих точек контрактника.
Иван подумал: Евфрат?! Это же…
– У Саддама сидели? – обнаружил он знание геополитики и обычной географии. И тут же понял – что сказал не то. Дымка воспоминаний в синих глазах исчезла.
– Да, почти в тех краях, – сказал Дэн, думая уже о другом. – Завтра мы должны найти Царя Мертвых, Страж. Или попытаться найти. Пищи Царя – некробионтов – все меньше на его пути. Скоро он начнет превращать в них живых. Честно говоря – уже начал.
Царь Мертвых – название достаточно условное.
Царь Мертвых в отличие от иных сильных мира сего подданными своими не правит. Не издает указы, эдикты и ордонансы, не выступает с ежегодными посланиями к конгрессам и парламентам, не отправляет в отставку правительства, не проводит референдумы и не созывает Генеральные Штаты. Наконец, даже не выкрикивает свою монаршую волю с высокого балкона дворца.
Царь Мертвых подданными питается. Напрямую, от живых, Царь получать энергию не может – и получает опосредованно, через хлоптунов. Паразитизм в квадрате… Живые мертвые после контакта с Царем способность к псевдожизни утрачивают и становятся просто мертвыми.
Царь Мертвых – некробионт, но некробионт особого рода. Как и прочие хлоптуны, Царь Мертвых рождается человеком – но не любой из людей способен стать им. Отнюдь не любой….
