Он снова поцеловал мои губы, и его пальцы нашли вход в меня. Он скользнул двумя пальцами внутрь, и в то же время наши языки встретились. Начал он медленно, но потом его поцелуи стали стремительнее, как и его пальцы. Я сжала его плечи, слегка царапнув ногтями, и в ответ он чуть согнул пальцы внутри меня.
Прерывая поцелуй, я застонала.
Его губы снова вернулись к моей груди, покрывая кожу легкими, как перышко поцелуями везде, где он мог дотянуться. Я почувствовала возрастающее внутри меня давление и притянула его голову к своему лицу. Он прижался своим лбом к моему, наши губы соприкасались, но не целовали друг друга, а потом его ладонь внизу вжалась в меня, и у меня под кожей загорелось пламя. Как искры фейерверка мой мир взорвался вспышками света и цвета.
За закрытыми глазами мир соединялся воедино и распадался на кусочки, а мой рот по-прежнему был открыт в немом крике. Я ощутила его поцелуй возле уха и потянулась к Гаррику, обхватывая руками за талию.
Он всем телом прижался ко мне, и в ответ мое тело затрепетало.
— Ты уверена? — снова спросил он.
Мой мозг не знал, как в данной ситуации сохранять спокойствие, поэтому я лишь прошептала:
— Боже, да.
За этим последовало некоторое сдавливающее ощущение, неприятное, но все мое остальное тело было слишком расслаблено, чтобы много думать о боли. Войдя внутрь, он поцеловал меня, а потом поцелуй прервал стон:
— О, Боже, Блисс.
Все его тело надо мной напряглось. Я видела выступающие очертания его натянутых мышц в плечах, руках, обнимающих меня с обеих сторон. Я чувствовала их в теплой груди, прижавшейся к моей. Я отвлекала себя от боли, исследуя взглядом и руками эти изгибы.
Спустя несколько мгновений он глубоко вздохнул и посмотрел на меня. Сначала он успокаивал меня своими губами, а потом шепча слова «любимая», «красавица» и «идеальная».
Оказавшись внутри меня, впиваясь своими губами в мои, он совсем перестал двигаться. Мои конечности были похожи на желе, поэтому я просто завернулась в него, удерживая его, как можно, крепче.
Он вышел, совсем немного, прежде чем вернуться обратно.
Я резко выдохнула, закусив губу от мучительного приступа боли.
Губы Гаррика поймали мою нижнюю губу, зажав ее своими, успокаивающими, осторожными.
— Ты в порядке? — спросил он.
Я кивнула, не уверенная, что могла говорить.
— Хочешь, чтобы я остановился?
Я покачала головой. Я совсем не этого хотела, и желала, чтобы он почувствовал то же самое, что и я до этого. Мне хотелось держать его до тех пор, пока он не распадется в моих объятиях.
Он повторил действие, и на этот раз я ощутила скорее дискомфорт, чем боль.
— Продолжай, — прошептала я.
Гаррик прижался к ямке на моей шее, проводя губами в том месте, где бился пульс, и снова двигаясь во мне. В следующий раз я уже сама смогла приподнять бедра ему навстречу. Ответом мне был его стон, который я прочувствовала всем своим телом до кончиков пальцев.
Его губы запоминали кожу моей шеи и плеч, когда мы усилили наш темп. Внутри меня что-то проталкивалось вперед, а потом тянуло назад, и каждый раз, когда наша кожа соприкасалась, я чувствовала, как слегка возрастало давление. Его ладонь накрыла мою грудь, и я ощутила разлившееся вниз от талии удовольствие к тому месту, где встречались наши тела.
Я обхватила ногами его за бедра и притянула глубже в себя. На мгновение его темп замер, он закрыл глаза и был таким красивым, когда попытался удержать себя в руках.
Весь мой мир расширился в кольце его рук.
Через мгновение он снова начал двигаться и на этот раз протянул руку между нами. Позже я буду беспокоиться о том, когда он смог стать в этом настолько хорош, а сейчас была слишком занята тем, что пожинала плоды. Я была так близка, и каждый мускул во мне сильно сжался. Последний раз я впилась ногтями в его плечо, моя новая любимая шалость, и его бедра резко качнулись вперед.
— Блисс, — выдавил он.
Я лишь сильнее сжала ноги вокруг него и приподняла свои бедра. Он опустил голову к моей шее, его горячее дыхание обжигало мне кожу. Он снова пронзил меня так сильно, что все мое тело изогнулось, и по нему так быстро разлилось удовольствие, что у меня перед глазами заплясали круги. Его тело замерло внутри меня, лицо по-прежнему прижато к шее, а руки обнимают меня. Я подняла его голову к себе, наблюдая за тем, как глаза его сжались, а губы раскрылись, и все его тело надо мной сотрясла дрожь.
Когда он открыл глаза, они все еще оставались темными, но были сосредоточены на мне. Он прижался в поцелуе к моему лбу, затем к каждой щеке и, наконец, к губам.
— Я люблю тебя, — произнесли мы в один голос.
Гаррик выскользнул из меня, и я тут же потянулась за ним, уже скучая по нему и тому, как мы подходили друг другу. Он устроился возле меня и сгреб в свои объятья. Я положила голову ему на грудь, где слушала стук его сердца. Он был таким же быстрым, как и у меня. Он переплел наши пальцы и прижался щекой к волосам на макушке.
Это было прекрасно.
Весь сегодняшний день был полон прекрасных моментов.
И я не была уверена, что то, что я скажу дальше, улучшит ситуацию или все разрушит, но узнала, что с Гарриком лучше слишком много не думать. Когда мое дыхание успокоилось, я сказала:
— Я подыскивала квартиру в Филадельфии.
— Серьезно?
Я кивнула, все еще не понимая, что он подумал.
— Знаю, что мы еще не говорили об этом, — начала я. — Но я долго думала и пришла к выводу, что хочу сосредоточиться на актерской карьере, а не на режиссуре. И поскольку я не могу себе позволить Нью-Йорк, Филадельфия кажется очень хорошим местом. То есть, я окончательно все еще не решила, пока только подыскивала варианты. Ну, знаешь, просмотрела некоторые театры, предстоящие прослушивания, квартиры, дневную работу и тому подобное. Но если ты не считаешь это хорошей идеей, то мне не обязательно…
— Остановись, болтушка.
Это было ужасной идеей. Я только что разрушила прекрасный момент… как и всегда. Серьезно, мне нужно создать какую-нибудь машину, чтобы та трясла меня или била по лицу, когда я проделывала бы очередную дурацкую выходку. Это бы выработало у меня условный рефлекс, и, может, в конце концов, я бы научилась затыкаться. Его рука нашла мой подбородок и приблизила мое лицо к своему. Большой палец коснулся моих губ, а глаза посмотрели в мои.
— Думаю, что тебе понравится Филадельфия, — сказал он мне. Свет снова засиял в форме его улыбки, и я расслабилась в его объятиях. — Но не беспокойся о поиске квартиры. Ты можешь остаться со мной, пока будешь искать что-то подходящее.
Его лицо было совершенным: гладкие линии, в закрытых губах притаился намек на улыбку. Сглотнув подступивший к горлу ком, я спросила:
