Галка, хотя сама и не поняла, зачем это делает. – Вы меня своими логичными рассуждениями ещё больше сейчас пугаете!
– Так, а чего нам, в молчании сидеть и бояться? Лучше болтать.
Скрип ногтей по стеклу прекратился, а через пару секунд начался вновь, но уже в другом окне.
– Заберусь по дымоходу, гха-ха, заберусь, милые, к вам! – протяжно подвывал голос. – Чего смотрите? Утопить бы вас всех, глиняных, гха-ха, чтобы не пялились! Ух, доберусь!
– Хорошо, что тут нет дымохода, – решил Добрыня. Даже в этой ситуации он продолжал доедать печенье и рассуждать логически.
Так продолжалось минут тридцать. Старик-утопленник ходил вокруг дома, стучась в каждое окно. Разбить он их почему-то не мог. Наверное, хорошо работал Юлин способ. Бормотание иногда срывалось на злобные крики и повизгивания, потом на угрозы. Он вернулся обратно к дверям, заколотил в них вновь.
Юлия села на кровать рядом с детьми.
– Не зайдёт он сюда, – сказала она с сомнением. – Если бы мог, то уже бы зашёл. А так ни одной лазейки нет.
– Он хочет забрать у нас покрывало.
– Или моего ребёнка. Криксе ведь нужен младенец, его жизненная энергия. Мы все нужны ей для того, чтобы подпитать её силу, а младенец – это её жизнь.
Она и сама не замечала того, что гладит спящего ребёнка по голове.
– Всё будет хорошо со всеми нами, – сказала Галка. – Мне ещё об этом фильм потом снимать, вообще-то. Дайте кто-нибудь свой телефон.
– А твой где? – спросил Добрыня.
– Не поверишь, я его выбросила.
– Это как-то связано со здоровым образом жизни без гаджетов и интернета?
– Это как-то связано с моей непроходимой глупостью, – Галка протянула вперед раскрытую ладонь. – Ты проспорил, вот и давай телефон.
– Чего это я проспорил? – насупился Добрыня, но телефон протянул. – Укажешь меня в титрах, а Марка не нужно, он этого не заслужил.
– Укажу всех, – сказала Галка. – Вы знали, что экранный свет плохо влияет на сон? Поэтому не рекомендуется на ночь сидеть в телефонах или ноутбуках, а ещё смотреть телевизор. Поэтому я сейчас отсниму несколько небольших сцен и буду монтировать, тогда спать точно не захочется.
Она не знала, что ещё ей добавить, и просто подмигнула Юлии. Бедная и измученная женщина. Несколько дней она боролась с жутким мороком один на один и почти проиграла этот бой. Нельзя было допустить, чтобы и вся война была ими проиграна. Никак нельзя.
Галка соскочила с кровати, подошла к окну, из-за которого доносился голос утопленника.
– Выгляни в око-о-ошко! – стонал мертвец противным тонким голоском. – Дам тебе горо-о-ошка!
Забраться в дом не мог, так выматывал. Но Галка больше его не боялась. Что-то в её душе провернулось после того, как Юлия заботливо погладила младенца. В конце концов, на дворе ведь двадцать первый век, а они убегают от ведьмы и прячутся в доме от мертвеца. Кто так делает вообще?
– Улыбнись! – отдёрнув резко занавеску, Галка направила телефон на размытый силуэт за окном и нажала на фото со вспышкой.
Резкий яркий свет осветил одутловатое и синюшное лицо с маленькими бирюзовыми прожилками, расползающимися по щекам, скулам, лбу. Веки были сильно набухшие и чёрные, из-под них блеснули широко выпученные глаза, будто наполненные болотной водой с капельками красной краски. Мертвец отпрянул обратно в темноту, закрываясь от вспышки руками. Выругался несколько раз, но совсем уже неприлично.
– Достану вас, гха-ха! Заберу все, что мне нужно!
– Не уходи! – крикнула Галка, ощущая внутри расползающуюся истерическую вспышку веселья. – Я же ещё не всё сняла! Иди обратно, ну!
С кровати донёсся весёлый и дружный смех, приглушаемый кулачками: близнецы боялись разбудить спящего младенца. Галка сфотографировала ещё несколько раз, наугад, а потом вернула занавеску на место, села за стол и подтянула к себе поближе пачку печенья.
– Теперь можно спокойно и чаю попить, – сказала она. – На голодный желудок не очень хорошо потом монтируется.
Страх не ушёл совсем, но стало легче. Остальные в комнате тоже оживились и принялись переговариваться между собой. Галка ловила их взгляды и думала: нужно пережить ночь. Добрыня и Марк тут же снова начали спорить, кто из них засунет в рот больше печенья за один раз. Галка, забравшись на стул с ногами, быстро смонтировала несколько удачных кадров. Затем несколько раз вернулась к фотографии утопленника. Вспышка ярко очертила всю его ужасающую внешность. Это всё ещё был старик, но определенно мёртвый. Интересно, с рассветом он вернёт себе обратно человеческий облик или так и останется таким вот страшилищем с блестящими от воды веками, оплывшей кожей и зелеными водорослями, торчащими из ноздрей? Ему ведь больше не было смысла маскироваться.
– Я вывываю на дуэл! – сказал Добрыня с набитым ртом. Крошки печенья посыпались изо рта на подбородок и стол.
Юлия устало рассмеялась.
– Очень хочется спать, – пожаловалась она. – Удивительное дело, когда можно было спать сколько угодно, я целые ночи напролет лепила фигурки, а про сон тогда вообще не думала. А сейчас совсем наоборот.
– Так всегда, вы же взрослая и должны об этом знать, – сказал Марк. – Запреты хочется нарушать, причём постоянно.
В окна и в двери больше никто к ним не ломился, будто мертвец перепугался яркой вспышки или ещё чего. Но к окнам из ребят никто не подходил. Мало ли.
Через час Галке надоело монтировать, и она отложила телефон в сторону и прошлась по комнатам, неторопливо, разглядывая разные мелкие детали, чтобы отвлечься от подступающего сна. А спать хотелось тоже. Все в доме были уставшими – даже чересчур уставшими, – тут к гадалке не ходи, что рано или поздно кто-то из них проиграет в этой дуэли с дрёмой.
Она сосредоточилась на деталях. Пол устлан деревом и немного скрипит. Обивка из пластика, местами заляпана жиром, но в целом чистенькая, хоть и старая. Ещё есть шкаф, внутри на полках лежат подушки, одеяла и покрывала. Два комплекта. Книжный шкаф тоже имеется, но поменьше. Книг штук двадцать, новенькие и никем не тронутые. Да и кто читает книги на отдыхе в глэмпинге? На одной из полок несколько глиняных фигурок, животные. Осёл, петух, пес, кот, все они будто персонажи из Бременских музыкантов. Галка даже замурлыкала под нос песенку: «Ничего на свете лучше нету…» Плоский телевизор на стене покрылся слоем серой пыли, давненько его никто не включал. Несколько назойливых комаров то и дело дребезжали возле её ушей, заставляя Галку отмахиваться.
В одно из окон светил белый свет от уличного фонаря. Галка подошла поближе, осторожно отодвинула уголок прозрачной занавески и выглянула. Отсюда был хорошо виден край деревянного крыльца, торчащие кусты, трава и большие листья
