в ларце, на веки-вечные было нашим планом. Тогда, но не теперь.
— Ты будешь сидеть здесь вечно, — продолжил объяснять Иван. — Очень-очень долго, пока кто-нибудь сердобольный и глупый не позволит тебе вернуться назад. И это точно будем не мы.
Глаза Татьяны округлились от ужаса. Она вновь вспомнила о брате и деньгах на лечение, которые без нее никто не соберет. О сумме, слишком большой, чтобы найти ее честно и сразу.
Я уловила судорожный ход ее мыслей и без всякой магии.
— Не ты, — поправила я Ивана. — Кажется, я настолько глупая, чтобы провести ее назад.
Чернов посмотрел на меня, слегка прищурив глаза, словно решив, что я ошиблась. Или приложилась головой в драке.
— Но почему?
— Оставлять выбор — приятная штука, — загадочно произнесла я, а потом, подхватив Татьяну под руку, довела ее до двери и едва не вытолкнула в шумный университетский зал.
— Я бы не смогла принести жертву. В последний момент передумала и… Хорошо, что ты остановила меня вовремя.
Она не врала. Я поняла это.
— Знаю. Прощай.
Плотно прикрыв за Татьяной дверь, чтобы никто другой не смог пройти этим путем после, я вернулась к Яну и, дрожа от слез, оставила на его губах поцелуй.
Хорошая картинка для прощания и запоминающаяся.
Я хотела запомнить хотя бы это из нашего большого и удивительного приключения. Хотела бесконечно повторять момент в своих снах.
С Черновым мы по-деловому пожали друг другу руки. Не как друзья, но партнеры, выполнившие совместный проект хорошо и получившие от него пусть не удовольствие, но опыт в придачу к паре счастливых синяков.
— Присмотри за ним там. И верни в прошлое живым.
— Обязательно, — пообещал он и, наклонившись к самому моему уху, прошептал: — Твои слова про выбор… Я мог бы догадаться раньше, но понял только сейчас, как следует поразмыслив. Ян не обязан платить своими воспоминаниями, если время возьмет мои.
— Ты не должен…
— Но хочу.
— Почему?
Чернов отстранился и, словно непутевое дитя, потрепал по волосам.
— Ты так ничего и не поняла, да?
Ян небрежно притянул меня к себе и, порывисто обняв в последний раз, отступил в тень.
— Увидимся на той стороне.
— Если не найдешь меня, я…
— Ну, удиви меня.
— Влюблюсь в тебя снова.
Другого, казалось, он и не ждал.
Они ступили в кромешную черноту за порог во всех смыслах темного прошлого, и вскоре я перестала их видеть.
Я буду тебя ждать.
Я всегда буду тебя ждать, слышишь?
Мы не можем выбирать точку, из которой начать путь, но можем ли выбрать, где его закончить?
Теперь я знала ответ.
Прошло мгновение или целая жизнь, прежде чем меня саму поглотила темнота.
Глава 15. Я расскажу тебе все
Всю дорогу до больницы мои мысли блуждали где-то далеко: в короткие предновогодние дни столько всего произошло, что у меня никак не получалось уместить события в голове. Словно прошла не неделя, а целая жизнь.
Яркая. Запоминающаяся. Удивительная.
— Вы к кому? — спросила молодая улыбчивая девушка в регистратуре.
Я назвала номер палаты, что прислала Аника, и, одарив медсестру ответной улыбкой, прошла к лифтам.
Впервые после истории с мамой больничный запах — медикаменты, хлорка и что-то еще, едва уловимое и свежее — не показался мне таким уж и страшным.
Хотя, даже испугавшись, я бы все равно не повернула назад.
Раз смогла поговорить с деканом и отчислиться прямо перед первой сессией, а потом рассказала об этом отцу, и с остальным справлюсь.
Сегодняшняя встреча никакая не проблема, а всего лишь приятная прогулка и милое приключение. Последнее. Хватит с меня — дальше только скучная обычная жизнь, подработка в музее и у тети и…
Впрочем, как пойдет.
Крепче сжав в руках горшок с кактусом, который выбрала среди десятка собратьев в магазине и за глаза назвала «Аркадием», я дошла до самой палаты.
— Эй, смотри, куда прешь, — донесся до меня знакомый женский голос.
Подняв глаза, я столкнулась взглядом с Татьяной, которую совсем не ожидала здесь увидеть. Если быть до конца честной — не только здесь: последний наш разговор так не задался, что дело едва не закончилось новой дракой. После я забрала документы, а сама лаборант спешно уволилась из университета.
— Прости, — извинилась Татьяна, бросив на меня встревоженный взгляд.
Я не понимала, что во мне новой такого страшного, но репутацию портить не стала. Рушить представления людей о себе жестоко и неправильно.
— Ерунда, — благодушно отмахнулась я. — Как твой брат?
— Пока также, — ответила ведьма, — но врачи говорят, что скоро будет лучше. Начали давать новое лекарство… И фонд ищет деньги.
— Рада слышать, — искренне обрадовалась я. — Насчет учебы не передумала?
— Говорила же, мне оно не нужно только потому, что ты ушла, — раздраженно бросила Татьяна. — Я нашла работу, которая позволяет помогать брату, и это главное. Поступлю в следующем году. Сама. Если захочу.
— Хороший план.
Татьяна засобиралась уходить, но я не удержалась и спросила о том, что мучило меня до сих пор:
— Как ты уничтожила машину времени? Чернов ведь запретил тебе даже приближаться к ней.
— Да, но ты разрешила.
— Что, прости?
— Помнишь тот день, когда я гадала и просила разрешения продолжить? — с вызовом вскинула голову Татьяна. — Паломник всегда связан со своим суженым, и разрешение суженого равноценно его разрешению. Я спросила у тебя позволения и, использовав лазейку в правилах, получила разрешение не только погадать еще…
— Умно. Но что теперь? Ивана вернут назад?
— Без памяти он им не нужен. Да и оставить его здесь — наказание за нарушенные правила.
Я улыбнулась, а потом, махнув на прощание рукой, ногой открыла дверь в палату. Не для того, чтобы показать, кто самая крутая девчонка на районе, а потому, что руки были заняты.
Кактусом.
— Оу.
Чернов, заметивший меня у дверей, округлил глаза и как-то подозрительно потянулся за костылем, прислоненным к кровати соседа.
— Ну, привет, — жизнерадостно сказала я и, подтвердив худшие подозрения, непередаваемой гаммой эмоций отразившиеся на лице Ивана, заняла место рядом с его кроватью. — Знакомься, это Аркадий.
В недоумении он посмотрел на кактус, а потом на меня, но брать цветок из чужих рук, подумав, все же не решился. Я великодушно пристроила подарок на тумбе, и, расправляя пушистую шапочку на макушке Аркадия, случайно уколола палец.
— Вот гаденыш, — выругалась я, прижимая ранку к губам.
— Я?
— Кактус! — выдохнула я. — Ни коты не любят, ни цветы, да что ж такое. А за этого я еще и кровные деньги отдала… Гаденыш и есть.
— Звучит как-то знакомо, — задумчиво отозвался Чернов.
