в конце концов он перестанет обмениваться сообщениями. Я буду продолжать напоминать ему.
Мои руки сжимаются по бокам, когда я стараюсь контролировать свой темперамент. Я не хочу срываться на Мирабелле, но опять же, если бы она не играла в игры, если бы она просто приняла нашу помолвку с самого начала, нас бы здесь не было.
— Это последний гвоздь в его гроб.
Она кладет телефон в карман и кивает.
— Марсело, — говорит она смиренным голосом.
— Ты попытаешься остановить меня? — Я смотрю на нее.
Она возится со своим телефоном. — Я просто предлагаю дать этому больше времени.
Я беру ее бедра в свои руки и смотрю ей в глаза. — Ты моя, Мира?
— Ты же знаешь, что больше никого нет.
— Отвечай мне да или нет.
Она даже не моргает. — Да.
— Тогда все. Его похороны приближаются.
Я беру ее за руку, чтобы сопроводить в Rome House. Лоренцо будет проблемой на завтра. Я должен быть умным об этом. Я не могу просто выскочить так, как хочу прямо сейчас. Я должен привлечь к этому парней, провести наблюдение и выяснить, как лучше двигаться вперед.
— Тебя отсюда не выгонят, — шепчет она, хотя вокруг нас никого нет.
— Поверь мне, меня не выставят. Это не первый… — Я позволил своей фразе замереть у меня на губах. Я не уверен, что Мира знает о моей репутации и пугает ли это ее вообще. Она сказала, что хочет быть частью бизнеса. Она попросила меня обучить ее обращению с оружием. Вероятно, мне нужно выяснить, насколько именно она хочет быть вовлеченной.
— Я не хочу возвращаться в общежитие, — говорит она, и я использую это как возможность пойти в обход.
— Нам нужно найти другое особенное место, спасибо придуркам, — ворчу я.
Ее рука сжимается в моей. — Нет. Я в порядке, чтобы вернуться туда.
— Ты уверена? — Я смотрю на нее, и она кивает.
— Хорошо.
Когда мы подходим к каменной беседке, я сажусь первой и сажаю ее себе на колени. Она перемещается так, что оседлала меня, ее пальцы бегают вверх и вниз по моему затылку.
— Как прошел твой визит с семьей? Боже, твоя мама такая красивая. Я вижу, откуда ты это взял, — говорит она.
Мои руки скользят под ее юбку и прижимаются к ее заднице. Я игриво шлепаю по ней, и она взвизгивает, придвигаясь ближе ко мне.
— Все было хорошо, вот только я бы хотел, чтобы пришел мой дедушка, а не мой дядя. Но я рад, что моя мама приехала.
— Она все еще расстроена из-за твоего отца?
Она не смотрит на меня, когда спрашивает, и ее тело напрягается.
Смерть — нечто вроде константы в нашем мире. Может быть, теперь Мирабелла понимает, что я ей не безразличен, и всегда существует перспектива, что кто-то может вывести меня из себя? Что она может закончить как моя мама?
— Я не знаю. Они жили довольно типичным мафиозным браком после того, как моя мама впервые застукала его с кем-то другим. После той ночи я не знаю, что он ей сказал, но она все это время просто улыбалась, кусая губу, когда он возвращался домой пьяный и пахнущий духами или, хуже того, вообще не возвращался домой. Сомневаюсь, что она оплакивает его, но прошло всего несколько месяцев. Она должна поддерживать фасад.
Ее тело немного теряет напряжение, и она целует меня в лоб.
— Прости, — говорит она с таким волнением, что я отстраняюсь.
— Он был гигантским мудаком, но спасибо.
Она расстегивает мою рубашку по одной пуговице за раз, извиваясь у меня на коленях. — Скажите, мистер Коста, ты нарушаешь правила?
Мои пальцы скользят под резинкой ее шелковых трусиков и сжимают ягодицы. — Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.
Как только моя рубашка распахивается и ее ногти скользят по моей груди и животу, она начинает надевать блузку. Дразня меня, она медленно расстегивает его, давая мне возможность взглянуть на свое декольте.
— Ты чертовски красива, — шепчу я.
Я снова сжимаю ее ягодицы, прежде чем сдернуть с нее блузку, обнажая ее сиськи, обтянутые атласным светло-розовым лифчиком. Я смотрю на нее в лунном свете, мои пальцы скользят по ее грудной клетке под чашечками лифчика. Ее грудь вздымается и опускается, наблюдая за мной.
— Пожалуйста, Марсело.
— Два моих любимых слова.
Я сдергиваю чашки, и ее сиськи выскакивают. Я, не теряя времени, хватаю их и двигаюсь ртом от одного к другому, дразня языком ее соски, прежде чем прикусить их. Ее голова откидывается назад, и ее руки отрываются от меня, но только для того, чтобы расстегнуть лифчик и позволить ему упасть между нами.
Я занят поклонением ее верхней части тела, пока она расстегивает мои штаны и достает мой член.
— Ты хочешь это здесь? — спрашиваю я, похлопывая ее по заднице, чтобы приподнять, и пальцами стягивая ее трусики. — У меня нет с собой презерватива.
Она останавливается на мгновение, но когда она немного опускается, кончик моего члена проходит по всей длине ее центра. — Я принимаю противозачаточные средства, чтобы регулировать месячные. Но… ты чист?
— Мира, я был здесь до сих пор в этом семестре. Даже до этого я всегда пользовался презервативом.
Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но не говорит. Прежде чем я даже осознаю ее намерение, она хватает мой член и опускается на него.
— Черт, — стону я. Иметь ее без презерватива слишком чертовски приятно. — Ты станешь моей смертью.
Она замирает и на мгновение встречается со мной взглядом, прежде чем снова двигаться. — Хорошо, что я буду твоей женой. Я получу все, как только ты уйдешь.
Мои глаза распахиваются, и я смотрю на ее дерзкую улыбку. Это первый раз, когда она не упомянула о нашем браке в насмешливой форме. Кажется, впервые ей понравилась эта идея.
Я резко вошел в нее. — Я собираюсь трахнуть тебя до беспамятства.
Она подпрыгивает у меня на коленях, ее сиськи прямо перед моим лицом. Человек мог привыкнуть к этой жизни.
Затем в глаза Мирабелле светит фонарик, и она моргает от яркого света. — Вот дерьмо.
Она падает на землю, быстро застегивая блузку, пока я убираю свой член и застегиваю рубашку.
— Ну-ну, мистер Коста. Можно подумать, я удивлюсь, но… — Канцлер Томпсон обходит беседку. — А кто у нас с тобой?
Мира поднимает голову и поднимает руку.
— Мирабелла Ла Роза.
Он кажется удивленным. Думаю, он ожидал найти меня здесь с кем-то, кто не является моей невестой.
— Мы помолвлены, — напоминаю я ему.
— Это не значит, что я могу потворствовать
