лет на сорок, лихо подводила черным карандашом глаза и пользовалась красной помадой. Женщина-вамп. Вампир! Хоппер точно знал, что лично у него теща отпила пару литров.
Кое-кто из соседей заулыбался, кто-то удивленно ойкнул. И неспроста. Марина, насколько Дьяконов помнил, много лет проработала в Вишневке директором школы.
– Доброе утро, – кивнула она с достоинством английской королевы.
Почти все собравшиеся радостно ответили:
– Доброе утро! Здравствуйте, Марина Ивановна!
Хоппер увидел, как народ обрадовался бывшей учительнице. Да и Надька давно рассказывала, как ученики любят ее мать.
– Что тут у вас с утра пораньше? – строго осведомилась теща, подойдя поближе. – Гусева!
Активистка номер один сделала шаг в сторону своей бывшей классной и протянула листы с подписями и протокол.
– Мы провели собрание, – начал было Мерзавчик.
– Я вас не спрашивала, – отрезала теща и, мельком пробежав глазами по одному из листов, снова обернулась к Гусевой. – Что за ерунда, Катя? Кто это писал?
Дьяконов молча взирал на происходящее и радовался, что на этом шоу ему досталось почетное место в партере.
Теща брезгливо перевернула страницы и снова поинтересовалась у собравшихся:
– Кто это составил?
Люди молчали, переминаясь с ноги на ногу.
– Я, – подал голос Мерзавчик, гордо подняв голову.
– Слава богу, – тут же заверила его Марина и жестко добавила, заметив радостную улыбку собеседника: – Слава богу, что вы не у меня учились. Гусева, Сергеев, как вы могли подписать эту ерунду? Полно грамматических ошибок. Да еще и клевета!
– Почему клевета, женщина? – снова всполошился «мерзавчик». – Этот человек представляет угрозу обществу, тут дети малые ходят!
– Ну это мы еще разберемся, кто кому представляет угрозу, – заявила теща, пряча в сумочку листы с подписями и протокол. – Я в этих бумажульках вижу травлю достойного человека, клевету и подстрекательство. И мне стыдно за вас, дорогие мои! – обратилась Марина к своим бывшим ученикам. – Чему я вас учила? Мне стыдно как вашему педагогу, и обидно как матери. В то время как моя дочь по вине этого проходимца, – теща ткнула пальцем в «мерзавчика», – стала инвалидом, и Михаил – мой зять – делает все возможное, чтобы Надюшка быстрее поправилась, вы составляете какие-то подметные грамоты и наносите непоправимый вред…
– Женщина, что вы несете? – проблеял Мерзавчик. – Там в доме нет никого, кроме этого амбала. Мы пару дней назад заходили с адвокатом, когда он уехал. Пусто!
– Ты забыл запереть дверь и калитку? – с сомнением бросила теща, словно только заметила присутствие Михаила.
– Да ни за что! – доложил он. – Надя может подтвердить.
– Хм… – прокашлял кто-то из-за спины Марины Ивановны. – Мариночка, у нас тут признание во взломе и незаконное проникновение в частную собственность… Нужно полицию в известность поставить, что домушник поблизости поселился.
Теща обернулась, как ошпаренная. Прямо за ней в спортивном костюме стоял Лутонин и радостно улыбался. А невдалеке застыла охрана.
– Да, Алексей Николаевич, – пролепетала она, взяв себя в руки. – Вы совершенно правы.
– Как там Надежда? – поинтересовался Лутонин у Михаила. – К врачам ездили?
– Да, – кивнул Хоппер. – Вчера были.
– Я зайду, – вдруг заявил Лутонин. – Хочу Надюшку проведать.
Дьяконов что есть силы сдержался, чтобы не заорать.
«Какая она тебе Надюшка? И кто в семь утра проведывает больных? А с другой стороны, – сам себя остановил Хоппер, – буржуй лучший свидетель, что Надежда находится доме».
– Конечно, проходите, Алексей Николаевич, – улыбнулся он, пропуская Лутонина во двор.
– Хватит тут маячить, – заявила теща своим ученикам, даже не подумавшим расходиться. – Займитесь делом. Гусева, вечером прибеги ко мне. Нужно поговорить.
– Вы бы, Марина Ивановна, снова школу возглавили! – донеслось из толпы. – Наша директриса заявление перед каникулами написала.
– Посмотрим, – поставила точку в разговоре теща. – Как управление образования решит… Может, и соглашусь, если мои дети тут поселились.
– А что, Маринка, соглашайся! – пропел Лутонин, как только Михаил закрыл калитку. – Я как директор шефствующего предприятия только «за».
– Вот это меня и останавливает. – Теща смерила олигарха с ног до головы уничижительным взглядом и прошла в дом.
К великому облегчению Хоппера Лутонин пробыл около Надежды недолго. Поинтересовался здоровьем, отпустил пару шуток и откланялся.
– Давай быстро к окну, – скомандовала Надежда, как только за Лутониным и тещей закрылась дверь.
– Хочешь ему ручкой помахать? – рыкнул Дьяконов. – Не выйдет. Лежи в постели.
– Дурак ты, Хоппер, – деланно огорчилась Надежда. – Давай быстрее, а то все пропустим. – Снова скомандовала она.
Михаил отнес жену к окну и замер рядом, даже не думая отойти в сторону.
– Смотри. – Надежда пнула любимого в бок.
По дорожке к калитке шла теща, а рядом возвышался Лутонин. Он попытался взять ее за руку. Она вырвалась и что-то гневно ему ответила. Буржуй загородил дорогу и, всплеснув руками, что-то принялся ей объяснять. Но Марина и не думала сдаваться. И принялась чихвостить Лутонина. Он улыбнулся и, крепко обняв тещеньку, впился ей в губы поцелуем. Она сначала колотила его кулаком по плечу. Но потом удары стали ослабевать, а поцелуй затянулся.
– Что происходит? – удивился Дьяконов. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Это мой настоящий отец, – хмыкнула Надька, ошарашено глядя на мужа. – Никогда не видела, чтобы они мирно разговаривали, а уж целовались тем более.
– Отец? – сомневаясь, промямлил Хоппер. – Точно отец?
– А ты опять приревновал, горе луковое? – страдальчески вздохнула Надежда и постучала ладонью по лысине мужа. – Вот балда!
– Дурак, – искренне раскаиваясь, подтвердил Хоппер.
Внизу парочка насилу оторвалась друг от друга и в недоумении воззрилась на окно, где до сих пор торчали, глупо улыбаясь, Надюшка с мужем.
Лутонин радостно помахал рукой, а теща, напустив на себя строгий вид, погрозила пальцем.
Глава 23
6 января
Михаил Дьяконов угрюмо бродил по супермаркету. Теща сразу с порога, не успев еще даже пройти в дом, отправила его за продуктами.
– Это ж надо додуматься, Тане Танеевой позвонить, а мне нет, – строго отчитала она зятя. – Ну ничего, я тебе мозги прочищу! – сварливо пообещала Марина.
«Знать бы, какая сволочь сдала, – горестно подумал Хоппер. – Ноги бы повыдергивал!»
Он прошел мимо полок с молочным, сгребая сметану, творог – все по списку. Потом направился к морозильной камере с полуфабрикатами. Печально посмотрел на пачки с пельменями и варениками. Но взять не решился. Марина его со свету сживет, если обнаружит.
«Кто же все-таки? – снова задался мучившим вопросом Дьяконов. – Танеевы не могли. Они не из болтливых. А остальные соседи вряд ли догадываются, что он муж Нади Одинцовой. Остается Лутонин. Ему я сам сообщил. Кто ж знал, что он с Мариной крутил по молодости… – призадумался Хоппер и застыл на месте как вкопанный. Догадка обожгла его и заставила вздрогнуть. – Твою мать! Марине он никогда не нравился, а
