меня осуждать.
— Я действительно не думаю, что буду, Филипп. Я больше не уверена, что смогу.
— Хм. Ну, я не думаю, что когда-либо любил ее по-настоящему.
Мои глаза расширились.
— О.
Он сидит прямо, брови сведены вместе.
— Не то чтобы она была мне безразлична. Конечно, мне было не все равно. Я думал, что люблю ее. Иначе я бы не сделал ей предложение.
— Разумно, — говорю я, и он бросает на меня взгляд, который в равной степени забавен и сух.
— Да. Но у нас не было много общего, и я понял, что после той… «недосвадьбы», как ты ее назвала, мы никогда по-настоящему не разговаривали. Ни как следует, ни глубоко. Не обо всем и ни о чем.
— Это важно, — мягко говорю я. Я обнаружила, что точно так же было и у нас с Калебом.
— Это так. — Он проводит рукой по шее. — У нас были похожие цели в жизни, и я думаю, мы оба видели, что другой соответствует этим целям. В каком-то смысле это были скорее отношения по расчету.
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу.
— Тебе это нравилось? Когда ты был в них?
— Думаю, да. Это было уместно. — Он смотрит вниз, темные ресницы расходятся по загорелой щеке. — Она изменила мне около года назад.
Мои брови взлетают вверх.
— Правда?
— Да, с бывшим парнем, который вернулся в город на выходные. И знаешь, мне было не столько больно, сколько досадно. Она извинилась, пообещала, что этого больше не повторится, и я… принял это.
— Это было очень щедро с твоей стороны.
— Возможно. Но сейчас я думаю, что мое отсутствие заботы было, вероятно, большим тревожным сигналом. Для себя, я имею в виду. Я больше злюсь на твоего придурка-бывшего за то, что он тебе изменил, чем на себя самого.
— Да. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь смириться с этим. То есть, я уверена, что не смирюсь.
— И это, наверное, правильная реакция. — Он проводит рукой по своей челюсти. — Я слишком много работал перед этой поездкой.
— Угу. Я подозревала.
— Хотя мне очень нравится моя работа. Но если бы у меня были отношения, которые действительно важны, то… не думаю, что я бы так же расставлял приоритеты.
Я не могу отвести взгляд от его глаз.
— Возможно, это правда.
Он откидывается назад, заложив руки за голову, и смотрит на небо.
— Это был чертовски длинный ответ.
Я хихикаю и ложусь рядом с ним. Песок подо мной теплый, и я уверена, что он попадет в мои волосы и одежду, но меня это ничуть не волнует.
— Да. Но это было хорошо.
Мы лежим так долгое время. Я смакую его слова и позволяю им задерживаться в моем сознании.
Через некоторое время он поворачивается на бок. Я смотрю на него и встречаю его взгляд.
— Привет, — говорит он.
Я улыбаюсь.
— Привет.
— О том дне.
Тепло проходит через меня и оседает в желудке.
— Ты имеешь в виду наши напитки на пляже? — спрашиваю я.
Он ухмыляется.
— Нет.
— Телефонный звонок от твоего коллеги, на который я ответила?
— И не это тоже, — говорит он. — То, о чем я говорю, произошло в определенном бассейне.
— А, — говорю я. — Это.
— Да, это.
— И что же?
Его рука протягивается и ложится мне на бедро. Это теплая тяжесть поверх тонкого сарафана.
— Хочешь прийти ко мне сегодня вечером?
Нервы трепещут под его рукой. Возможно, он чувствует это во время короткого молчания, потому что его голос смягчается.
— Никакого давления, — говорит он. — У меня просто до боли хорошо заполненный мини-бар и слишком много денег, которые нужно сжечь.
Я поворачиваюсь к нему. Он целует меня, медленно касаясь своими губами моих.
— Я бы с радостью, — говорю я, — но у меня есть планы.
— Только не говори мне, что ты встретила еще одного мужчину, который проводит медовый месяц в одиночестве.
Я игриво толкаю его в плечо, но оставляю руку прижатой к его коже.
— Нет. Вообще-то я заказала себе массаж. Это подарок от моих родителей и лучшей подруги. Они сказали, чтобы я выбрала что-нибудь из спа-меню.
Его глаза потеплели.
— Это очень мило с их стороны.
— Это действительно так. Но после этого я свободна. Я могу… зайти. Мы могли бы заказать еду в номер?
Он наклоняется и снова целует меня, давая понять, что именно он думает об этом плане.
21
С приятной болью в теле после массажа и бабочками в животе я стучусь в дверь бунгало номер двенадцать. Дверь открывает Филипп. На нем шорты, ноги голые, и еще одна льняная рубашка на пуговицах. Она застегнута лишь наполовину, а его волосы взъерошены.
— Иден, — говорит он.
— Привет, извини, что опоздала, мой массаж немного задержался.
— Без проблем. — Он делает шаг назад, приглашая меня переступить порог. — Хочешь войти?
Я вхожу в его бунгало. Я видела его только с палубы и из бассейна через стеклянные двери патио. Только намек на королевскую кровать и кресло.
Теперь же мне предстоит полная экскурсия.
Плиточные полы мягкого песочного цвета, стены выкрашены в тот же оттенок. Мебель в основном из ротанга, сплетенного в замысловатые узоры. Диван и кресло украшены кремовыми подушками. С одной стороны находится небольшая кухня с деревянной столешницей и шкафами, окрашенными под красное дерево.
Я останавливаюсь на полпути через гостиную.
— Это все для одного человека?
— Думаю, технически бунгало рассчитано на четверых, так что оно подходит для семей. Ты не должен наслаждаться им в одиночку.
Я заглядываю в огромную ванную комнату, и это настоящая изюминка. Стены и пол покрыты мрамором, а туалетная комната оснащена позолоченными светильниками. В углу стоит глубокая ванна. А в качестве завершающего штриха — душевая кабина, оснащенная душевой лейкой и множеством масел и шампуней на выбор.
Все здесь говорит о роскоши.
— Этот душ размером со всю мою ванную комнату дома, — говорю я.
Филипп хихикает за моей спиной.
— Да, он больше, чем нужно.
— И для семьи из четырех человек вполне подходит. — Я прохожу в просторную спальню. Эту комнату я видела, когда заглядывала в раздвижные двери. Сейчас они полуоткрыты и впускают знакомые звуки ночной жизни Барбадоса. Щебет и пение насекомых.
Его кровать больше, чем в моей комнате. Королевского размера. Она аккуратно застелена, подушки сложены в привлекательный подголовник. Телевизор включен, но программа поставлена на паузу.
Я читаю надпись на экране.
— Не может быть.
Рядом со мной раздается вздох.
— Спокойно.
— Ты смотришь спортивный документальный фильм?
— Да.
— Убийства Кеннеди сегодня не будет?
— Нет, я оставлю это
