по небольшому свободному участку, выбрасывая вперёд то одно, то другое щупальце, в страстном желании поймать вёрткую, беспокойную добычу. Когти на концах щупалец разрезали воздух будто плугами, вспарывали и так уже весь иссечённый асфальт, но добыча всё время ускользала, раздражая и выводя из себя монстра всё больше и больше. Почему Зубр предпочёл метаться рядом с этим кошмаром, а не убежал в туман, мог понять только я: видеть этот ужас перед собой и хоть как-то ему противостоять гораздо лучше, чем сгинуть в белесом мареве, каждый миг ожидая, что тебя догонит и поглотит гора оживший плоти, а ты это поймёшь только когда жуткие челюсти сомкнуться на твоём трепещущем от ужаса теле. Как бы не отвратительна была Маришка, я в любом случае бы предпочёл встретиться с ней лицом к лицу, чем в этом дьявольском, непроглядном тумане.
Однако сейчас ситуация изменилась, краткий взгляд с высоты птичьего полёта показал, что Маришкой и мутировавшим кротовьим големом здесь дело не обошлось, и кроме дракона, будто собранного из сотни птичьих тел и сожравшего наш квадрокоптер, с трёх сторон к нам приближалось ещё три чудовищных создания, три пятиметровые фигуры, три Франкенштейна сконструированных, скроенных, слепленных, сплетённых из человеческих тел, когда-то бывших нашими сослуживцами и волей какого-то урода превратившихся сначала в инфицированных, затем в зомби, а теперь и в это… У меня была всего секунда, чтобы осмотреть всю территорию части, но их сгорбленные, исковерканные фигуры отразились в моём сознании, будто на качественной трёхмерной фотографии и я абсолютно точно знал, что через очень непродолжительное время они будут здесь. Зубр с побелевшими и слегка безумными глазами пролетел мимо меня, спасаясь от очередного удара и я не стал его останавливать, рванул следом, хватает его за шкирку и рявкая на ухо:
— Рядовой, за мной!
Видимо инстинкты, выработанные за последние месяцы службы, сыграли положительную роль, потому что ни сопротивляться, ни обсуждать что-либо он не стал, быстро и чётко повинуюсь сигналу, нырнул со мной в туман и понесся к недавно покинутый нами казарме.
Потеряться в непроглядном тумане легче лёгкого, но взятое верное направление и разгон, дарованный нам последними секундами действия небывалой силы и ловкости, позволили нам не сбиться в пути, через несколько секунд буквально врезавшись в будто поролоновые шары, которыми поросли стены многострадальной казармы. Сориентироваться дальше было труднее, но нам повезло — узкая щель входа нашлась буквально в двух метрах от места нашего прибытия. Я затолкал в неё все ещё ошарашенного Зубра полез сам, буквально спиной чувствуя, что на всё про всё у меня осталось лишь несколько мгновений. К сожалению, я оказался прав: стоило нам вывалиться в тамбур, как в щель ударила хитиновая паучья лапа, покрывая бетонной пол трещинами, а затем раздался мерзкий визг и закрывающие вход шары начали раздирать на клочки другие лапы, отшвыривая их куски в стороны, расширяя проход всё больше и больше. Я, отчаянно перебирая ногами отполз подальше, вскочил, вышвыривая Зубра из узкого коридора прочь и сам помчался за ним. В этот же момент здание содрогнулось, крыша над нашими головами захрустела, взвизгнул раздираемый когтями металл, раздался треск досок и поддерживающих крышу балок. И тут же небольшое окошко в сортире, мимо которого мы пробегали, с хрустом и звоном влетело внутрь помещения, выломанное вместе с перекошенной оконной рамой, а в получившееся проём заглянула уродливая, лишённые глаз голова. Не знаю нужны ли ему глаза, чтобы видеть, может и нет, но вот зубов в раззявленной пасти хватило бы на пяток акул. Урод заметил нас и тут же начал протискивать свою странно мягкую голову в окно, но поняв, что дело это не быстрое, раскрыл пасть и будто хамелеон выстрелил в нас своим языком. В этот же момент действие наноботов закончилась, и я почувствовал себя будто воздушный шарик, из которого спустили весь воздух: тело обмякло, мышцы стали будто ватные. Я заторможено понаблюдал, как рулон языка слизистый и кочковатый развернулся, будто хлыст с щелчком врезаясь в дверной косяк рядом с моим лицом.
— Не попал, — равнодушно произнёс я, но тут же был схвачен за шкирку и утащен Зубром, спасшим меня от второго выстрела, попавшего ровно в центр дверного проёма и с треском врезавшегося в стену где-то за моим затылком.
Никогда не пробовал никаких наркотиков, но, думаю, что именно так ощущается отходняк. Мне не понравилось. Не только чувствуешь себя слабым, как новорожденный котёнок, но и теряешь вкус к жизни. Впрочем, может так на меня повлияла та явившаяся в наш мир уродливая форма жизни, один вид которой вызывал лишь чувство омерзения. Впрочем, с каждым шагом и силы, и жизнь ко мне возвращались, хотя непонятно куда мы идём? Видимо, Зубр тоже это осознал, довёл меня до середины казармы и остановился, как заведённый крутя во все стороны головой, выхватывая светом фонаря окружающую нас аномальную жизнь. Впрочем, через миг казарме стало гораздо светлее: раздался жуткий удар и ещё одно окно облепленные кусками раздробленных шаров влетело в казарму заскользив по полу, остановившись только у наших ног. А в образовавшуюся брешь начали пролезать толстенные щупальца, с душераздирающим скрипом елозя когтями по полу и выискивая наши вкусные, высокопитательные тела. Не нашарив ничего, чем можно было бы перекусить на скорое щупальце, монстр полез дальше, втискивая своё необъятное тело во вроде не сильно широкий проём. Я инстинктивно отступил назад и чуть не свалился, запнувшись о пропитанный соляркой матрас и тут же присел, так как тот, кто прорывался к нам сквозь крышу смог сделать это и теперь валился внутрь чердака с оглушительным грохотом.
— Обложили суки, — зло выдохнул Зубр.
— Замуровали демоны, — согласился с ним я, — слушай мою команду, лезь на кровать, под потолком не должно быть столько газа, а затем уходим отсюда.
Зубр посмотрел на меня как на сумасшедшего, но шустро полез наверх двухэтажной кровати, я взлетел туда вслед за ним. В этот миг в сортире послышался грохот, а затем в узкий коридор вылезла чудовищная голова голема, собранного из человеческих тел, туда же ввалилась Маришка, зашипела полоснула паучьей ногой по голому черепу, пытаясь первой продраться внутрь казармы, но щелчок акульих зубов заставил её неуклюже отпрыгнуть назад, пропуская пятиметрового урода вперёд. Тот, к счастью, застрял в узком коридоре, но схватившись за дверной проём уродливыми лапами начал медленно, но верно протискиваться
