Но цены космические.
— Вот именно, — высокомерно подтвердил Ли Фаний Орл. — Если бы я снял каждому по номеру, это больно ударило бы по бюджету.
«В смысле? У вас же залежи драконьего золота!» — чуть не взвыла я. Благо, вовремя спохватилась. Птица-Весень ради желания вполне могла сжульничать.
Итак, после неудобств четырёхместного купе нам предстояло провести целых двое суток в тесноте гостиничного номера и вдоволь насладиться компанией друг друга.
Впрочем, насчёт тесноты вру. Апартаменты оказались достойные, той степени пышности и великолепия, какую одобрял Ли Фаний Орл. И той площади, какой вполне хватило бы, чтобы с удобством разместить небольшую армию.
— Ва-а-ай!
— Ух ты!
— Ничего себе! — только и раздавалось вокруг, пока сыщик безучастно распаковывал свои вещи.
— Что, Нойта, довольна твоя душенька? — наконец изволил спросить он. — Теперь нос кривить не будешь?
— Прицепитесь для разнообразия к кому-нибудь ещё, — съязвила я. — Ро Тондий, вон, к примеру, общения жаждет. А я, чур, занимаю ванную.
Давно мне так не мечталось об одиночестве.
В ванной была приятная глазу аквамариновая плитка, круглое, чистое до скрипа джакузи, мощный напор воды и широкие мягкие полотенца. Судя по шуму, который вскоре начал раздаваться за дверью, я проторчала в воде бездну времени.
— Нойта, выходи! — вопили снаружи.
— Нойта Сарс, ты там утонула? — издевался Ли Фаний Орл.
— Я в туалет хочу! — без зазрения совести ныл Ро Тондий.
Пока что у меня отлично получалось выводить людей из терпения. Первоклассный раздражитель и кость в горле с воровскими наклонностями, в остальном же ни заслуг, ни талантов.
В этом плане сеанс купания в одиночестве пошёл мне на пользу: я начала здраво рассуждать и приобрела критическое мышление.
На мой критический взгляд, никаких предпосылок к тому, чтобы ехать в город, под завязку набитый электричеством, у нас не имелось. Где сказано, что преступник поражал своих жертв током? Он их иссушал, а это не слова-синонимы.
Вот почему я не видела в действиях Ли Фания Орла ни капли логики, о чём ему незамедлительно и сообщила.
— Может, убийца — вы? — предположила я, кутаясь в полотенце поверх махрового халата. — Имитируете бурную деятельность, чтобы прикрыть тылы, и пудрите людям мозги липовым расследованием с целью отвести от себя подозрения. Ну серьёзно, из всех вы самый странный.
— Большей глупости в жизни не слышал! — тут же взъерепенился сыщик. — Иди проспись, Нойта Сарс!
— Только и делаю, что сплю, — отрезала я в ответ, после чего с достоинством удалилась.
Что поделать, не умеет Ли Фаний Орл конструктивные диалоги вести.
— Если бы я был убийцей, тебя бы прикончил первой! — вконец взбеленившись, проорал он мне в спину.
Глава 28. Мёртвый, живая
Поспать мне так и не довелось, ибо буквально через час сыщик вытолкал нас из номера взашей. Не прохлаждаемся, у нас спецоперация. Как-то так он сказал. И, в то время как мы с Сио Лантием и Ро Тондием впопыхах переодевались, он педантично подсчитывал секунды на секундомере.
Ещё бы спичку зажёг, честное слово.
Во внешнем недружелюбном мире по-прежнему стояло утро. И если за пределами города оно полнилось щебетом пташек, шелестом желтеющей листвы и живительным воздухом, пахнущим сухой травой, то в жилых кварталах безраздельно царила повышенная облачность, и во все доступные углубления наливался отборный туман. Хоть бери да пей вместо утреннего кофе.
Мы строем вышли в непроглядную хмарь, где ночь и день, казалось, сливались воедино, утратив всякие отличительные черты. Который сейчас час, без серк-ри не определишь.
— Так, — сказал Ли Фаний Орл, строго глянув на меня сквозь туман. — Всё, валите.
— Куда валить? — оторопела я.
— Ро Тондий знает. Давай, парень, — обратился к нему сыщик. — Бери Нойту и двигайте на квартиру. А у нас будет другая миссия.
— Его план изменился, — шёпотом поведал мне толстяк, когда мы отошли на порядочную дистанцию.
Надо же, а ведь недавно господин детектив утверждал, что план изменений не претерпел. То ли он принимает решения наобум, то ли нарочно до последнего от меня что-то скрывает. Зачем? Чтоб под ногами не мешалась? Чтобы лишнего не разболтала? Ох, интересно…
Сейчас за нами наверняка велась слежка, поэтому репликами мы с Ро Тондием больше не обменивались. Молча топали по указанному адресу, сверяясь с интерактивной картой местности. Пару раз нас чуть не сбил фет-фат (ага, стало быть, в ходу у них не только пузыри), ещё дважды нам яростно сигналили ферри-фаты. Затем мы умудрились сослепу напороться на какого-то депрессивного пешехода, который на наши извинения никак не отреагировал. И наконец нашли здание, где находилась нужная квартира.
Тремя днями ранее там высушили человека, который, как и мы, был приезжим. Дело об убийстве собирались замять, а инцидент зафиксировать как несчастный случай, поскольку ни родственников, ни друзей, ни даже коллег по работе у пострадавшего не обнаружилось, а улики были из разряда фантастических, и по всему выходило, что бедолагу настигла кара небесная.
В отличие от предыдущих жертв, с ним разделались в замкнутом помещении. И обугленную раму у открытой настежь форточки — да-да, ту самую фантастическую улику — большинство следователей связывало с погодными явлениями. Взять, допустим, грозу. В городе, который натурально пропитан электричеством, весьма недальновидно оставлять окна открытыми во время грозы. А этот чудак правилами безопасности пренебрёг, за что и поплатился.
Так, вероятно, рассуждали штатные следователи, и у них не было причин сомневаться в своих выводах. Вернее, они этих причин не находили. Или не хотели искать.
Но высушенный и убитый молнией — не одно и то же.
Я поделилась рассуждениями с Ро Тондием, но он уже вовсю ковырялся в холодильнике и для серьёзных разговоров был непригоден. Именно холодильник он разглядел в квартире в первую очередь. Ни труп (который, к слову, давно унесли), ни следы на месте преступления его не интересовали. Любителю подкрепиться лишь бы лишние килограммы наесть.
— А ну стой, — сказала я, когда Ро Тондий извлёк на свет бутерброды с красной рыбой и шоколадную пасту. — Не смей это лопать. Еда может быть отравлена.
Толстяк приуныл, но только до той поры, пока я не позвала его изучать окно.
Форточка, чёрная от копоти, так и осталась открытой. Стёкла были грязными, и сквозь них улица проглядывалась нечётко, а уж если добавить сюда туман… Удивительно, что я смогла хоть что-то разглядеть.
Это «что-то» мне шибко не понравилось. Прямо на нас с пешеходной дорожки пялилась тыква. Тыквенная башка была прикручена к туловищу как родная. Засёкший нас субъект, казалось, прожил с ней всю жизнь, начиная с пелёнок.
Ро Тондий со своей близорукостью
