но чтобы выстраивать какую-то непонятную многоходовку? Зачем⁈
Да и потом, как может монстр состоять на службе у государства? Тем более в специальной какой-то группе, о которой девчонки на днях так секретничали, что сразу становилось понятно.
Это же насколько виртуозно нужно уметь врать, чтобы утаить о себе такое? Какие-то прям нестыковки кругом. Логика явно пошла в обход.
А раз есть сомнения…
На этот счёт у Константина Оскаровича есть любимая поговорка. Лучше выстрелить, перезарядить и ещё раз выстрелить, чем вглядываться в темноту и спрашивать: «Кто там?»
— Я замёрзла, — сказала Ромашкина. — Пойдём уже внутрь, — и развернулась в направлении караоке-клуба.
Пора действовать.
Иван Хельсин достал из кармана плаща шприц, вогнал его Ромашке прямо в шею и впрыснул содержимое.
— Тише-тише-тише, — прошептал он, подхватив обмякшую девушку, и потащил её в сторону машины…
* * *
— Да как так-то⁈
Ох, как же у меня полыхало! Вроде бы всё стало более-менее нормально. Вроде бы притёрлись уже с альтушками, и роли выяснили, и личные границы прочертили, и даже кое-какое совместное прошлое прожили — вон даже, трещину с жабами и гадюками закрыть умудрились.
А тут… на тебе.
Ну разве я тиранил барышень? Ну разве я требовал от них что-то сверх необходимого? Да нет же, блин! Живите, качайтесь, радуйтесь! Хочешь баню — вот баня! Хочешь в лес за грибами — иди в лес за грибами! Хочешь с Кузьмичом кротов лопатой бить — бей! Хочешь в речку донку покидать — так только попроси, не вопрос, мне не жалко! Развлечений море!
Чего ещё надо-то⁈
Чтобы не испортить нашу назревающую идиллию, альтушкам нужно было не делать ничего.
А они что?
Взяли и потеряли бойца, отвечать за которого я поклялся перед Величеством. И ладно бы героически как-то, в бою. Или в ходе каких-нибудь интриг и перипетий; по злому умыслу подлой вражины. Так нет же! Отпустили в романтическое бегство с первым попавшимся мужиком!
Как будто у меня тут институт благородных девиц, а не элитное боевое подразделение.
— Рассказывайте подробней!
— Мы пошли пить чай и…
— А дома вы не могли чай попить⁈ — у меня вновь полыхнуло. — У вас чая нет⁈ Чайника⁈ Может, вы его заваривать не умеете⁈ Или у незнакомых сантехников чай какой-то особенно вкусный⁈
Ладно…
Пусть гнев мой был буквально соткан из праведности, делу он сейчас не поможет.
— Так, — я сделал терапевтический вдох-выдох. — Рассказывайте всё о своём сантехнике. Всё, что знаете и помните.
Итого:
Молодой, но седой хрен с усами и бородой. Под бородой шрам. Гоняет во всём чёрном и с чехлом от гитары. Примет полно, не хватает разве что мигающей стрелочки с надписью: «ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ».
Зовут Иваном. Ну… наверное.
Приехал в Удалёнку недавно. По профессии — сантехник, по призванию — музыкант. И тоже наверное, потому как конкретики в этом деле нет и не предвидится.
— Я ещё запомнила, что он детдомовский, как и я, — сказала Шестакова. — Когда играли, в разговоре всплыло случайно.
— Допустим, — кивнул я.
Как это относится к делу непонятно, но засечку на всякий случай поставил.
Больше никакой полезной информации в разговоре не всплыло. Ни родной город, ни где учился-работал. Пусто.
— А во что играли?
— В угадайку.
— Ну и как, выиграли?
— Угу…
Короче.
Ладно. Возможно, я развожу лишнюю панику. И, возможно, Ромашка со своим сантехником прямо сейчас в Удалёнке любуется на звёзды. Из каких-то лихих предпосылок у нас сейчас только разбитый телефон, который Ромаха могла обронить случайно.
Но если нет…
Если герой-любовник решил выкрасть её у увезти в неведомые дали, а эта дура согласилась променять карьеру егеря на рай в шалаше — пускай шалаш будет с исправной сантехникой, но всё равно — то это залёт. Ну и злой умысел нельзя совсем исключать, потому как мало ли уродов живёт на свете.
Ах, да!
То ли вишенка на торте, а то ли начало какого-то анекдота: пропал поисковик. Из пятерых непоисковиков и одного поисковика группа «Альта» умудрилась потерять именно Ромашку.
Так что я быстренько заскочил в караоке, расплатился по счёту, а после запрыгнул на мотоцикл. Предварительно отдал телефон Шаманке и попросил починить. Было бы весьма кстати посмотреть их переписку, может, всплывут интересные подробности…
* * *
— Я же, блин, техномаг, а не гаджетомаг, — пробубнила Шестакова, колдуя над разбитым телефоном на заднем сиденье барбухайки. — Если б я умела сращивать дисплеи…
Шама попыталась представить, что было бы в таком случае. И представилась ей небольшая каморка под лестницей в уездном ТЦ с надписью «РЕМОНТ». Желтый уютный свет, протёртое кресло, друг-шаурмянщик из соседнего ларька и линза такая, которую между щекой и бровью нужно зажимать. Паяльник, баночка с оловом и куча разных приспособ, чтобы у клиентов не возникало вопросов. Очередь на два месяца вперёд и тугие пачки налички под матрасом.
А ещё ей представилось, как представители концернов промышленной электроники на сходке голосуют «за» и скидываются на киллера по её душу. Потому как продажи плазм и телефонов подозрительно уменьшились, а в народе про неё пошла молва.
— Ужас какой, — Шама аж головой покачала своим мыслям.
И тут…
Телефон в руках затрещал, будто тонкий наст под подошвой, и сеточка трещин начала зарастать. Со стороны это было похоже на видео, воспроизведённое задом наперёд.
— М-м-м-м, — от неожиданности вскинула бровь Шама, однако каст удержала и не сбилась.
Буквально несколько секунд, экран сросся, зажёгся, а на месте трещин остались шрамы — месиво из битых или непослушных пикселей, как будто след от сварки. Но вот и они потихоньку начали приходить в себя, зажигаться и работать так, как надо.
— О! — заглянула Смерть через плечо Шаманки. — Получилось!
— Получилось, — хмуро кивнула Шестакова. — Только никому не говорите, ладно?
— Почему?
— Потому что каморка, и друг-шаурмянщик, и киллер! — Шама тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. — Так. Кто знает её пароль?
Так-то Шама умела общаться с техникой и без паролей, но с ним всё же сподручнее.
— Попробуй раз-два-три-четыре.
— Раз-два-три-четыре, — промурлыкала Шестакова себе под нос, прожимая кнопки. — Удивительно, но подходит. Так. Вот её переписка…
— Дай сюда! — Дольче извернулась с переднего сиденья и отобрала телефон. — Ага… Ага… Ага… «Выходи». Слушайте, девки, тут никакой полезной информации. Вообще никакой.
— А аккаунт, с которого он
