Любил я книги, выпивку и женщин И большего у Бога не просил. Теперь азарт мой возрастом уменьшен: Уже на книги не хватает сил…
Н-да… Итак: подруга и работа. Даже если бы мне обломился только один из этих подарков судьбы, я бы со смиренной благодарностью аскета склонил слегка поседевшую голову перед небесами. Сейчас же так и хочется радостно повторить вопрос мудреца: «Объясните, пожалуйста, за что такое счастье?!»
Но, вопреки поговорке, алгеброй все-таки можно измерить гармонию, поэтому свое счастье я могу разложить на составляющие элементы и проанализировать каждый. Итак, элемент первый – спутница! Рост метр семьдесят шесть, ноги – метр пятнадцать, это точно, сам измерял! Блестящие медные волосы, карие глаза красивые, как незакопченные пистолетные дула, ухоженные руки и ступни, холёное мускулистое тело, нежная кожа, тонкая золотая цепочка на узкой лодыжке, такая же на узком запястье – и в танце, и в постели эта женщина, как гигантская кошка, гуляет сама по себе.
Впрочем, я не уверен, что такое сравнение ей понравится. Во всяком случае, прозвище себе она выбрала далекое от симпатичных пушистых домашних животных. И даже не относящееся к классу теплокровных зверьков. «Кобра» – вот ее оперативный псевдоним! Мне он, мягко говоря, не симпатичен, думаю, не только мне – сами понимаете, какие ассоциации вызывает это словечко…
Но был случай, когда она поступила в соответствии со столь несимпатичным прозвищем. Дело было во Франкфурте-на-Майне – она, поставив в парке метку о заложенном мной тайнике, шла на стоянку такси, когда на нее напали трое. Не сотрудники разведки Главного противника или германской контрразведки, не посланцы конкуренток по конкурсу красоты, участие в котором было ее «легендой», и даже не члены городской ассоциации дворников, возмущенные тем, что она своей помадой запачкала фонарный столб.
Это были обычные мигранты из дружественных нам африканских стран, которые не ценили интернациональную дружбу, руководствовались низменными инстинктами и хотели отобрать у одинокой красивой женщины самое дорогое, что у нее есть, а попутно и всякую мелочь – деньги, кредитные карточки, телефон, золотые украшения, возможно, и фирменную, со вкусом подобранную одежду. Если бы бездумно выбранная жертва была тем, кем казалась – грациозной пушистой кошечкой, им бы это наверняка удалось, и вся немецкая, а может, и мировая пресса расписала бы циничное и дерзкое злодеяние, сгустив краски и скомпрометировав всех темнокожих гостей, прибывающих в цивилизованный мир за лучшей долей.
К счастью для массы порядочных и законопослушных иммигрантов и к несчастью для трех конкретных злодеев, они напали на Кобру, схватили ее за руки и за ноги и потащили на окруженную кустарником цветочную клумбу. Каждому ясно, что случилось дальше: Кобра освободилась, раздула капюшон и контратаковала негодяев. Двое так и остались на месте преступления, отказавшись от уже не нужного им социального пособия и прочих преференций, ради которых они и прибыли в Европу. Это вполне понятно, объяснимо и вопросов не вызывает. Но третий нападающий, обладающий, очевидно, большей дальновидностью или просто развитым от природы инстинктом самосохранения, сразу же отказался от преступного замысла и бросился наутек, перестав представлять для несостоявшейся жертвы какую-нибудь хоть малую опасность. Но Кобра догнала его и отправила вслед за соучастниками. Причину этого я понять не мог и, чтобы успокоить растревоженное чувство справедливости, придумал, что она действовала исключительно в интересах немецких налогоплательщиков… Но подспудно несколько изменил мнение о своей коллеге и подруге, хотя оставил его глубоко внутри, где оно закуклилось, как гусеница на пути превращения в бабочку…
Правда, ей плевать на чужие мнения! Главное, а Кобра это знает наверняка, – что она сама нравится мне и еще нескольким десяткам самцов, которые с ней знакомы! Но какое нам до них дело? Ведь идеальная пара – это чертовски красивая женщина и дьявольски умный мужчина, поэтому у меня нет соперников, я единственный подходящий в ее окружении. И именно мне, единственному, нравится, как она ходит, говорит, танцует, как пьет взрывной охлаждённый шотдринк из абсента, джина и виски с пошлым названием «Ласковое крепкое объятие». Это, впрочем, вовсе не лишает коктейль строгого шарма, который и мне пришёлся по душе, а её мягкие искусные губы и прохладный язычок после каждого глотка моментально гасят крепость напитка. И сразу хочется сделать ещё глоток и загасить, а потом ещё, ещё, ещё… Вся эта обстановка, поцелуи, коктейли, танцы напоминают какую-то древнеримскую оргию, перенесённую в наши дни.
В каюте происходило примерно то же, и я, словно патриций первого века нашей эры, время от времени отпускал свою покорную вакханку и, обмотавшись простынёй, выходил на балкон подышать насыщенным ионами натрия, калия, магния, йода и совсем не содержащим пыли воздухом. Кому же придёт в голову, что всё это только маскировка, что азартно и с удовольствием отрывающиеся по полной программе дорогого морского отдыха солидный импозантный мужчина с восхитительной и стильной спутницей на самом деле тяжело, изнурительно, и рисково работают, на что бы это ни было похоже со стороны.
Итак, пункт второй – тут я не могу особо откровенничать, но и из первого пункта ясно: разве можно не любить мою работу?!
Но сейчас мы на людях и ведем себя достаточно скромно. Сидим, пьем ромовые коктейли кубинской линии и без особого интереса разглядываем бушующее вокруг веселье. Только иногда обмениваемся живительной энергией: будто случайно прикасаемся друг к другу, на миг невзначай беремся за руки, изощренная Эльвира, сняв под столом туфельку, запустила нежную ступню, которой она ломает дюймовую доску, мне в штанину и нежно поглаживает ногу. В бушующем вокруг грохоте упорядоченного беспорядка и узаконенной порочности, словно в модели еще не наказанных Содома и Гоморры, на эти невинные вольности никто не обращает внимания.
