приперся, прикиньте!
Советники громко смеются, поднимая кубки.
— А что ты собираешься делать с его золотом? — спрашивает один из них, подмигивая.
— О, у меня есть планы, — ухмыляется Пельмеж. — Куплю много оружия, найму наемников и пойдем грабить лордов-дроу внизу и тот город на берегу…как его…всё время забываю… Задерись? Загонись? А! Заипис, вот!
Но вдруг один из воинов, сидящий неподалёку, напряжённо хмурится, его глаза бегают по теням, а рука тянется к массивной дубине.
— Снежный пик! Мне показалось, я видел там тварь с змеями….Горгону! — глухо рявкает он, не сводя взгляда с темноты между шатрами.
— Да брось ты, — Пельмеж отмахивается, поморщившись, как будто от дурного запаха. — Горгоны здесь не водятся. — Он вытирает свою толстую, маслянистую губу тыльной стороной руки. — Чего ты как дитё пугливое?
Но в воздухе начинает ощущаться что-то странное. Лёгкий шепот, едва уловимый запах. Вокруг лагеря появляются странные кульки, почти незаметные в темноте.
Однако что-то меняется. Вокруг звучит легкое шебаршение, словно ветер играет в сухих кустах, и едва уловимый, кисловатый запах пробирается в ноздри. Великан замолкает и недоумённо оглядывается.
— А ну, стойте… что за… — он замечает какие-то странные мешочки, лежащие среди камней. Ещё один. И ещё. Они почти незаметны в темноте — небольшие тряпичные кульки, разбросанные словно невзначай по всему лагерю.
— Эй, что это? — изумляется другой гигант, нагибаясь к ближайшему кулёчку. Его лицо морщится, ноздри раздуваются, когда он тянется к нему огромными, мозолистыми пальцами.
Тишина. Даже треск костра кажется приглушённым. И тут…
— Пых-пых… — доносится тихое, едва различимое пыхтение.
Мгновение все замирают, а затем Пельмеж вскакивает на ноги, его глаза расширяются, как у загнанного зверя.
— ЧТО⁈ — орёт он, осматриваясь по сторонам. Громадное туловище напрягается, а на лбу выступают капли пота. — Бежим!!! Это усисосик! — орёт вождь, потрясая жирным брюхом. — А-а-а!
Но слишком поздно. Кульки, один за другим, словно по чьей-то невидимой команде, начинают пыхтеть, как дымные трубы, и почти и всё вокруг мгновенно погружается в хаос.
Из кульков с диким шипением вырываются густые облака едкого, омерзительного дыма. Он растекается по лагерю, обволакивая всё вокруг тонкой, но жуткой завесой. Первые струйки дыма вонзаются в ноздри, словно тысячи мелких игл, вызывая резь в глазах, дикое жжение в горле и мгновенную слабость в ногах.
Великаны начинают кашлять, их огромные тела содрогаются, а глаза заливаются слезами. Двое бойцов падают на колени, глотая воздух, как утопающие, но всё только хуже.
— Это ловушка! — орёт один из них, поднимая дубину и вслепую размахивая ею в воздухе.
— Дышать нечем! — ревёт другой, хватаясь за горло, словно пытаясь выдавить из себя этот ужасный запах.
— Мои глаза! — вопит третий, стискивая огромные кулаки перед лицом, глаза его наливаются кровью и слезами.
Пельмеж, всё ещё пытаясь сориентироваться, спотыкается, пятясь назад. Он оглядывается в бешенстве и страхе, но видит лишь хаос. Ещё мгновение назад его лагерь был оплотом силы и мощи, а теперь это всего лишь поле страха и паники. Гиганты бросаются в разные стороны, сталкиваются друг с другом, падают, сбивают шатры, раздавливают костры, которые вздымаются огненными факелами вверх. Один из воинов, ослеплённый дымом, рвёт на себе одежду, ревёт, как раненый зверь, пытаясь сбросить невидимое проклятие.
* * *
Змейка появляется рядом на сиденье бронемобиля, её жёлтые глаза блестят, как два куска янтаря в свете луны.
— Мазака, куллльки лллежат, фака, — мурлычет она, вытягивая слова, словно кошка, играющая с добычей.
— Отлично, — киваю я, удерживая на лице довольную усмешку. — Молодчина, Мать выводка.
— Я — Мать выводка… — она уже привычно шипит в ответ, собираясь спорить, но, наткнувшись взглядом на мою ухмылку, моментально захлопывает рот и цедит сдавленное: — Фака-фака!
Ага, попалась, хе. Вид у неё такой, будто кто-то наступил на хвост. Вечно этот её гонор.
— Ну когда уже, Даня⁈ — Светка нетерпеливо сводит линзы инфракрасного бинокля на лагерь великанов, с трудом сдерживая рвущуюся наружу энергию.
— Ученица, — коротко осаживает её Кострица, бросая хмурый взгляд, и та тут же прикусывает губу, замолкая, хоть и сверкает глазами.
— Что, спросить нельзя, что ли? — бормочет блондинка, но значительно тише.
Я бросаю взгляд на часы и ухмыляюсь, предвкушая веселье. Усисосики были в телепатическом сне, но вот-вот начнут просыпаться. А это значит…
— Пять… четыре… три… два…
— А-а-а-а! — протяжный, истеричный крик раздаётся из лагеря великанов, словно сигнал начала карнавала паники.
— Поехали! — моментально подаю команду старшим гвардейцам по мыслеречи, и рев моторов разрывает ночную тишину.
Водители выжимают газ, и наши бронемобили с ревом врываются в лагерь. Корпуса машин и трубки кондиционеров опрысканы специальным спреем, нейтрализующим запах усисосиков, поэтому нам не страшна эта вонь. Мы готовы к этой вонючей заварушке, в отличие от наших огромных противников. Пулемёты гвардии разражаются серией оглушающих очередей, сея хаос и панику среди перепуганных великанов. Пули не пробивают их толстую шкуру, но достаточно мощны, чтобы сбить с ног и вывести из строя. Один за другим гиганты падают, хватаясь за головы и корчась на земле.
Моя машина, ревя мотором, вырывается вперёд, обходя другие бронемобили. Палатки и шатры разлетаются в клочья под колёсами, а я замечаю, как Пельмеж — наш жирный вождь — судорожно карабкается на скалу, словно гигантская неуклюжая черепаха.
Ишь куда лыжи навострил! Прямо в небо. Рожденный ползать летать не может.
— Светка, отодвинься, — велю я, просовываясь через неё к другому окну. Блондинка послушно вжимается в спинку сидения, давая мне место. Ее грудь упирается мне в плечо. Хм, а размерчик-то больше стал. Мягонько. Приятненько.
Мы подъезжаем ещё ближе, и я формирую в руке пси-гранату. Бросаю её прямо через бронированное окно, целясь в широкую спину вождя. Граната взрывается, высвобождая ментальный импульс, и великан дергается, теряя равновесие. С громовым ревом он плюхается на землю, вздымая облако пыли. Скала гулко содрогается от его падения. Псионика — штука удобная: никаких дверей открывать не надо, просто кидаешь подарки сквозь дверь.
— Есть контакт! — радостно взвизгивает Светка, поднимая кулак.
Из бампера машины с тихим щелчком выдвигается авто-сеткомёт, и в следующий миг Пельмеж оказывается опутанным прочной сетью, сплетённой из стальных нитей. Он рявкает и начинает дёргаться, но сеть сжимается, не давая ему ни малейшего шанса на свободу. Здоровяк напрягает мышцы, пыхтит, но толку нет. Я ухмыляюсь и
