Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Про свободу и запреты
«Мы пронесли крутой самогон, будешь с нами?»
Каждое утро в детстве я просыпалась под булькающие звуки. Прямо у изголовья моей кровати стояла бочка с… пивом. А поставили ее туда, потому что ровно между моей кроватью и батареей оставалось достаточно места для этой самой пивной бочки. Тепла от батареи ей как раз и не хватало для полного счастья, а именно брожения. А мне для полного счастья только этого бульканья и не хватало.
Папа с моим братом года два увлекались пивоварением: тогда как раз в России появились немецкие наборы для организации этого увлекательного процесса в домашних условиях. Все было по-взрослому: солод, бочка, брожение, измерение температуры чего-то там и, конечно, дегустации. На дегустации собирались обычно друзья брата, которые, к полнейшему неудовольствию папы, слишком много пробовали, чтобы назвать это именно дегустацией.
Вся эта пивная история сопровождалась бесконечными экспериментами с одной лишь целью – добиться идеального вкуса. Темное, светлое, с ореховым или медовым послевкусием – было видно, что мои родственники азартно пытаются чуть ли не новую пивную формулу вывести. То есть не было в этом желания напиться и забыться, а был азарт и погоня за вкусом – вот что важно.
«Пить надо с удовольствием» – это семейное правило я усвоила очень быстро. Очень хорошо помню, как мы как-то с папой возвращались откуда-то домой зимним вечером, была сильная метель, нас прямо заметало. Мы продрогли, он мне все время говорил, чтобы я дышала не ртом, а носом – чтобы не застудить горло, наверное. Или чтобы не болтала без умолку. И вот мы приходим, уставшие и замерзшие, домой. А на кухне мама уже разогрела борщ, вынула из него огромный кусок дымящегося мяса, помыла пучок зеленого лука, нарезала мой любимый круглый черный хлеб с хрустящей корочкой, натертой чесноком. Мы уселись за стол, папа достал из морозилки бутылку водки и налил себе стопку. Хорошо помню эту запотевшую белую стопку. «Будешь?» – спросил меня папа. Я не помню, сколько мне было лет – подростком была явно. Это предложение мне даже не показалось странным, потому что не водка была во главе стола, не алкоголь был основным участником трапезы. Мне не предлагали хлопнуть и захмелеть, мне предлагали согреться, добавить вкуса, – даже не так: мне предлагали эмоцию. Я бы сказала, что эта запотевшая рюмка была частью гастрономического приключения. Я отказалась – запах не понравился, но я наблюдала, с каким удовольствием и как нужно правильно пить.
От папы я узнала, что бывает десертное вино и столовое, ароматный чуть приторный херес на дижестив и крепкий кальвадос – в общем, мое алкогольное взросление сопровождалось таким интеллигентным родительским подходом, целью которого, как я понимаю, было показать, что пить нужно немного, со вкусом и смыслом.
Но это было дома. А на улице и в гостях у подружек мы пробовали все, что только попадалось. Не было у нас ни хереса, ни кальвадоса – сплошное странное вино да цветные химические ликеры. Это было невкусно и на самом деле никому из нас не нужно – но так хотелось быть взрослее. Знание «как должно быть на самом деле» удивительным образом уживалось во мне с этим нелепым подростковым желанием быть в компании, делать то же, что и друзья. Будто дома мне показали какой-то несуществующий на самом деле мир, а как жить в реальном – не объяснили.
Поворотный момент случился на выпускном вечере в школе. Это был классический выпускной без плавания на корабликах и ресторанных посиделок – ведь так сейчас празднуют в школах выпускной? У нас было все стандартно: торжественная часть с вручением дипломов, накрытые в спортивном зале столы буквой П, непривычно улыбающиеся учителя и танцы под баскетбольным кольцом. И угораздило же меня напороться в коридоре на Костика из параллельного класса. Ненавижу Костика и все время вспоминаю его довольное лицо. Костик отвел меня в сторонку и заговорщицким тоном произнес: «Мы пронесли крутой самогон, будешь с нами?» Мне бы тогда знать, как ответить Костику, чтобы и за ботана не сойти, и себя уберечь от всякой дряни. Но я вместо этого выбрала самый простой и трусливый путь – ответить «Да, пойдем». И вот за занавеской в актовом зале мне налили в пластиковый стаканчик какой-то мутной красной жидкости, уверяя, что крепость – что надо. Только крепости в такой важный день мне и не хватало. А дальше ситуация развивалась быстро и очень неприятно. Застолье, разговоры с учителями и танцы с бывшими одноклассниками я пропустила – будто и не было у меня выпускного. Половину вечера я провела в туалете, а вторую часть праздника – на школьном стадионе на улице, где меня по кругу водил мой приятель, пытаясь отвлечь от этого позора всякими смешными историями. Но главное унижение ожидало меня еще впереди: папа решил сделать мне сюрприз, видимо, – прийти на мой выпускной и пригласить меня на танец. Что может быть трогательнее, чем отец, танцующий с дочерью на выпускном балу? Ну пусть и под баскетбольным кольцом, но все же. А дочь в это время никак не могла танцевать, дочери было очень плохо. И вот эта наша с ним трагическая сцена запомнилась мне в деталях: как он растерянно спрашивает, почему я не иду в зал, а мне и сказать ему нечего. Признаться, что я променяла этот день на сомнительного качества красную жидкость в пластиковом стаканчике?
Этот жизненный урок дал мне четкую логическую цепочку – я научилась прогнозировать последствия своих поступков. Алкоголь перестал быть для меня непременным атрибутом для хорошего времяпрепровождения с друзьями с неизвестными последствиями. Теперь я точно понимала, что будет, если я выпью тот или иной напиток, с какой едой его следует сочетать, чтобы избежать неприятных последствий, а главное – как много мне можно его выпить. Я сама удивилась, как уверенно я стала себя чувствовать в компаниях, как легко, оказывается, можно отказаться от сладкого ненавистного мне ликера, просто объяснив, что мне от него немедленно становится плохо.
Получается, что мне, подростку, очень
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
