подарок Лу и несут его в сад, где он сможет его открыть. Электронный семплер – светло-голубой, с черными и серыми ручками и кнопками. Лу улыбается, кивает и горячо благодарит.
– А когда я покупала его, голубой был цветом недели. Это судьба, – замечает она.
– Подарок слишком дорогой, тебе не стоило этого делать.
– Конечно, стоило. Твой день рождения, и ты его хотел. К тому же подарки тебе выбирать приятно.
У Лу оригинальный, необычный стиль, который может вобрать в себя буквально все, что угодно. Несколько недель назад она, увидев рубашку на пуговицах с коротким рукавом, белую с зелеными пальмовыми листьями, спонтанно купила ее для него. Он много раз надевал ее и даже взял с собой. Зайдя за глиной в магазин принадлежностей для художественной деятельности, она купила ему новый набор прекрасных карандашей для рисования.
Она заказала ему новый комплект хлопчатобумажных простыней стального серого цвета, потому что он сказал, что у него только один комплект, темно-синий. Она тогда поинтересовалась, почему у всех на свете парней только один комплект темно-синих простыней, он смеялся над этим, хотя Винсент могла поклясться, что так оно и есть.
Сам Лу тоже умеет придумать, что подарить. Когда они увиделись в первый раз после Рождества, он подарил ей орхидею и ванильно-конопляную свечу в фиолетовом стакане. На День святого Валентина он явился с охапкой красных роз и, извинившись за клише, сказал, что он просто не мог смотреть на розы и не думать о ней. А Киллиан, сам того не ведая, чтобы не уступить, прислал ей на тот праздник еще дюжину роз помимо своего обычного субботнего букета.
Неподалеку на траве сидит пара и ругается – не очень громко, но так, что всем слышно. Закончив рассматривать подарок, Лу еще раз благодарит и наклоняется к ней, чтобы поцеловать. Берет из-за уха сигарету и прикуривает, предлагая ей. Она курит, слушая ругающуюся пару.
– Я купила твоему сыну треники, – сердито заявляет женщина. Винсент видит, как она загибает пальцы. – Моя племянница летом выходит замуж, а у нас все разваливается!
На мужчине темные очки, он пьет из стакана что-то коричневое и не произносит ни слова. Под столом в траве проходит маленькая рыжая кошка.
– Моя племянница выходит замуж! – опять говорит женщина.
– Какое отношение это имеет к нам? – наконец спрашивает мужчина.
– Тогда можешь покупать сыну треники сам! – Женщина поднимается и в гневе уходит, скрывшись в гостинице вместе с сумками. Мужчина тоже встает, и на мгновение кажется, что он последует за ней, но этого не происходит. Он тяжело опускается на стул и закуривает.
Винсент и Лу курят и разговаривают, но у них не очень-то получается сосредоточиться на разговоре, потому что женщина, которая купила сыну мужчины треники, все время возвращается в сад, чтобы ему об этом сообщить. Мужчина снова и снова отвечает ей: «Ну и что?» Он садится и встает. Лу интересуется, вернется ли кошка. Винсент тоже хочет снова ее увидеть. В какой-то момент женщина уходит, но опять возвращается лишь для того, чтобы выкурить с мужчиной сигарету на двоих. Спор возобновляется. Возвращается рыжая кошка – вон она! – которая степенно подходит к бордюру и исчезает под кустом. Винсент и Лу пьют малиновый чай, а выпив, решают вернуться в номер, и Лу несет пустой чайник сквозь нежную прохладу темного сада.
– Мальчишки обожают именинный секс, – из-под него говорит Винсент. Она без одежды, на нем джинсы. – Je ne te détruirai pas.
Лу расстегивает пуговицу и молнию.
– C’est toi qui décide, – говорит он, приблизив рот к ее уху.
– Я твоя.
– Правда?
– Да. Говори ты.
– Tu es à moi. Tu es tout à moi[106].
Винсент тянется рукой, шаря в сумочке в поисках презерватива. Их языки прокоптились от травяного чая. Лу тяжело, отчаянно дышит и кладет ладонь на изголовье кровати.
4
Кенсингтон. Лондон. Воскресенье, 15 апреля
Завтра утром мы покидаем Лондон. Две ночи проведем в Лидсе, в старомодной маленькой гостинице с садом и курами, во вторник поедем на машине в Хауорт – там недалеко, – где находится Музей сестер Бронте. Целые дни, наверное, будем там бродить. Лу уже был, я – нет. Лу был практически везде, и он, кстати, вполне осознает, что живет волшебной жизнью. Мне в нем это по-настоящему нравится.
А еще я бы не смогла припомнить, чтобы он хотя бы один раз о ком-нибудь сказал гадость!
Он по-настоящему добрый, вдумчивый человек. Я часто ищу в людях темные стороны и потому с большей вероятностью увижу их, если они есть? Так, наверное, это и работает, но точно я не знаю. В некотором роде я, наверное, до сих пор жду, чтобы меня накрыла тень темной стороны Лу? Не говорю, что он ИДЕАЛЬНЫЙ, нет, он не идеальный – идеальных нет! Иногда он бывает недогадлив… я говорю о чисто мужской черте периодически не знать, что мне нужно от него что-то ДОПОЛНИТЕЛЬНО. Даже кажется, что он будто бы очень минималистичен, когда речь идет о его чувствах… как Тео. У Лу есть тенденция описывать свои чувства очень просто и считать, что остальное я пойму сама. Он не усложняет свои эмоции, и кажется, что разобраться в них ему легко… или легче, чем мне.
Я не люблю, когда Лу говорит, что я его сломлю, будто он знает о нас или обо мне то, чего не знаю я. Может, и можно было бы сказать, что он пытается не усложнять свои эмоции, и оправдать это тем, что все парни такие… но вот Киллиан ВЕСЬ состоит из сложных чувств, да и Колм тоже, так что дело не в этом. Или можно было бы подумать, что это связано с культурными различиями, ведь Лу не американец, но опять же… Киллиан ирландец, так что снова не туда.
По поводу сложных чувств… я до сих пор не поняла, что ощущаю в отношении Батиста и Агат. КАКОЕ МНЕ ДЕЛО?? Они ведь меня никак не предали. И ничего мне не должны. Просто странное ощущение от того, что я не знала. С Лу мы об этом больше не говорили. А хотелось бы. Уверена, что Агат рассказала бы мне все, что хочешь, если бы я спросила… Здесь Лу прав. Не знаю, почему я этого не делаю.
Поглядим, когда вернемся.
По-моему, невозможно даже пытаться посмотреть и сделать тут какое-то значимое количество мест и дел, но
