можно сказать, девушка попыталась восстановить в памяти события прошлой ночи.
– Мы с Шоном зашли, а потом он толкнул меня в спину. Я повредила ногу и отключилась. Когда пришла в себя, они с Ричардом ссорились. Шон злился из-за того, что погиб Джеймс. Еще он говорил, что хочет… – Рейчел тяжело вдохнула и прикрыла глаза. Джонсон ободрительно сжала ее руку. – Шон хотел наказать меня за это, а отравление… Легкая смерть. Они не заметили, что я очнулась. Ричард думал о том, чтобы… – Лицо ее исказилось от подступающих слез. – Изнасиловать меня… Шон специально вышел. – Симмонс зажмурилась, стискивая ладонь агента Джонсон. – Но, когда Ричард подошел, я начала вырываться и ударила его в колено. Он выстрелил почти вплотную… Мне удалось вцепиться в пистолет и вырвать его из рук Ричарда. Потом я выстрелила в него и побежала к выходу, но он смог встать и пойти за мной. Шон прибежал, как только услышал выстрелы, но я спряталась за металлическим шкафом и ударила его по голове, потом выстрелила по его ногам, но мне было страшно из-за того, что у него мог быть еще один пистолет… У меня не было выбора… – сбивчиво протараторила Рейчел. Ее мозг еще недостаточно хорошо работал, чтобы учесть все нюансы, согласовать это с реальными обстоятельствами и придумать логичную версию. – Я плохо помню, что было… Разум будто отключился, и мной управляли только инстинкты… Еще я помню, что за день до смерти Джеймса мне пришло сообщение на телефон. Я не успела его показать вам, но там говорилось про отца и сына. Говорилось, что сын превзойдет его и покажет «еще бо́льшие дела»… Я должна была догадаться, ведь Шон сам рассказывал мне про семейное насилие и…
Рейчел пустилась в достаточно путаный рассказ, повествуя обо всех событиях, что упустили агенты. Симмонс сбивчиво рассказала про проблемы Джеймса с контролем гнева, вспомнила о главах и стихах из Библии, что так недвусмысленно намекали на причастность Шона. Медлин закивала. Ее радовала мысль, что у Ричарда с Шоном не получилось подставить Рейчел, как они наверняка хотели.
– Все в порядке. Теперь точно. – Медлин успокаивающе улыбнулась. – Ты многое пережила, но самое главное – у тебя получилось остановить их. Не надо винить себя в смерти этих парней, потому что они сами убили четверых. Сомневаюсь, что эти двое остановились бы. Тебе все же придется предстать перед судом, но я могу гарантировать, что он вынесет оправдательный вердикт, – мягко говорила женщина. – Отдыхай.
– Надо проверить ее версию, прежде чем обещать что-то, – угрюмо сказал Хоупкинс, когда агенты вышли из палаты.
– Сам понимаешь, что в таком случае абсолютно все сходится.
В комнате Шона уже нашли окровавленную футболку, на которой остались следы пота Ричарда, как и планировала Рейчел, а также слепок ключей от внутреннего тоннеля и черного выхода. На кроссовках Беннета позже эксперты обнаружат кровь Рут Барбер. По камерам будет видно, что Шон фотографирует отчеты судмедэксперта. На складе найдут окурки с ДНК Шона, на герметичных пакетиках отпечатки Маккензи. Все следы неизбежно вели к ним. Рейчел в этой истории будто никогда и не было. Лично она совершила лишь два убийства, остальными лишь руководила.
– Все равно…
Озабоченные и угрюмые голоса смешались друг с другом. Рейчел с облегчением легла на подушку, еще раз проигрывая у себя в голове придуманную версию происшествий. В целом выходило неплохо, а полиция с ФБР сможет заполнить все пробелы этого дела новой информацией.
Мама крутилась, поправляла одеяло, задавая сотни ненужных вопросов сразу. Симмонс наотмашь кинула пару фраз и сказала, что жутко устала. Она прекрасно знала, что за дверью наверняка стоит взволнованная Оливия, втайне испытывающая облегчение оттого, что этот затянувшийся кошмар наконец закончился, пусть и цена за это оказалось слишком велика. Однако сейчас у нее была возможность насладиться этим мгновением абсолютного торжества.
* * *
Выйдя из зала суда, Симмонс скрыла свое лицо от ярких вспышек камер. Никто не должен заметить ее торжествующую улыбку, очередную победу, на сей раз над законом. Оправдательный вердикт вынес каждый из двенадцати присяжных, что на протяжении шести слушаний терзали ее сочувственными взглядами. Уже сидя у себя в комнате после крепких объятий матери на тесной кухне, Рейчел засмеялась. Заливисто, от души. Финальный аккорд, последний гвоздь в крышку гроба. Она чувствовала себя непобедимой, неуязвимой.
Однако что-то было не так. Какое-то смутное сомнение терзало ее разум. Рейчел покинула Лейксайдский университет три месяца назад, получила на руки диплом, но ее не оставляло чувство, что она все еще была там. Она осталась в том самом кампусе, в крохотной комнате, которую она делила с Оливией. Ей казалось, что вот-вот она проснется и начнет собираться на пары, будет сидеть в столовой и читать статьи, а позже отправится в библиотеку, чтобы провести вечер наедине с книгами.
Рейчел покинула Лейксайдский университет, но все еще чувствовала его запах. Горький миндаль. Этот аромат чудился ей везде, забрался под кожу, стал неотъемлемой частью самой Рейчел Симмонс.
Сейчас же казалось, что у нее отняли нечто важное. Рейчел победила в собственной игре, но не могла почувствовать удовлетворение до конца. Симмонс скучала. Однако вовсе не по студенческой жизни или разговорчивой соседке. Она скучала по контролю, невидимой власти. Рейчел не знала, сколько еще сможет продержаться, прежде чем сорвется вновь. Долгими спокойными ночами ее душу грели воспоминания. Раз за разом она прокручивала в голове смерти, ужас, хаос. Она подпитывалась этим, улыбалась. Но фантазии – это совершенно другое. Не то. Рейчел уже ощутила вкус крови, остановиться после этого невозможно. Однако внимание к ее скромной персоне было слишком велико, чтобы рисковать.
Телеканалы и журналы не оставляли надежды взять интервью у Рейчел Симмонс. Она всем отказывала, и вскоре интерес к ее персоне утих. В «Твиттере» и «Инстаграме»[29] была целая волна постов, посвященных девушке. В основном ее причисляли к сильнейшим женщинам двадцать первого века. Что же, Симмонс считала, что в этом они были правы.
Но на все это волнение, больше похожее на муравьиную возню, ей было плевать. Ровно так же, как и на периодические звонки Оливии, которая после выпуска вдруг решилась написать целый биографический роман. Видимо, она совсем позабыла, как тряслась от слез на кровати в кампусе и клялась себе, что забудет этот кошмар как можно скорее. Однажды Рейчел увиделась с Лив. Она стояла за трибуной, давала присягу и честно давала показания. Однако честность не значит достоверность. Симмонс рассматривала лицо бывшей соседки. Она явно похудела, обрезала свои шикарные светлые волосы. В ровном теплом свете ламп ее короткий ежик казался вовсе бесцветным. Оливия
