Глава тридцать шестая
Прошли сутки после громкого ограбления Хенли. В Париже лил дождь. Французский шофер Артуро Такконе остановил лимузин (классический «мерседес», на этот раз темно-синий) на обочине дороги. Пассажир принялся вглядываться в окно, выходившее на узкую улочку, полную небольших магазинчиков. Он не был готов услышать легкий стук по запотевшему стеклу и тем более — увидеть девушку, миниатюрную и выглядевшую слишком устало для своего возраста, которая беззвучно опустилась на заднее сиденье рядом с ним.
Она слегка встряхнула своими короткими волосами, и капли воды упали на кожаное сиденье. Но Артуро Такконе не был против. Его обуревали другие эмоции, главной из которых было — хотя сам он не решался себе в этом признаться — сожаление, что все закончилось.
— Я слышал, что кошки не любят дождь, — сказал он, оглядывая ее вьющиеся от влаги волосы и промокшее пальто. — Теперь я вижу, что так и есть.
— Бывало и хуже, — ответила девушка, и Такконе сразу понял, что она говорит правду.
— Я очень рад видеть тебя, Катарина. Я рад, что ты жива и в порядке.
— Потому что вы боялись, что я сгорю заживо в Хенли, или потому что волновались, что меня поймают и я сдам вас полиции, чтобы не сесть в тюрьму?
— И то и другое, — признал мужчина.
— Или вас больше беспокоило, что я заберу ваши картины и исчезну вместе с ними? Что они пропадут из вида еще лет на шестьдесят?
Такконе изучал девушку, словно видел ее в первый раз. Трудно было найти кого-то столь юного и одновременно мудрого, столь свежего и одновременно усталого.
— Признаюсь, что я надеялся, что ты принесешь мне… бонус, скажем так. Я бы щедро заплатил за «Ангела». Эта картина отлично дополнила бы мою коллекцию.
— Я не брала да Винчи, — просто ответила Кэт. Такконе расхохотался.
— А твой отец не брал моих картин, — сказал он, поддразнивая ее и все еще отказываясь верить. — У тебя, конечно, очень интересная семья. А ты, Катарина, совершенно особенная девушка.
Кэт почувствовала, что пришло время для ответного комплимента, но на такую ложь не была способна даже племянница дяди Эдди. Вместо этого, она просто спросила:
— Так что насчет отца?
Такконе пожал плечами.
— Я прощаю его долг. Это было… — Такконе на секунду задумался, — …даже приятно. Возможно, он как-нибудь ограбит меня снова.
— Он не… — начала Кэт, но замолчала на полуслове.
Такконе кивнул.
— Да, Катарина, давай не будем омрачать расставание ложью.
Кэт посмотрела на него, словно оценивая, сколько правды могло скрываться в душе человека вроде Артуро Такконе — если у него вообще была душа.
— Картины в идеальном состоянии. Ни капли краски не пострадало.
Такконе поправил свои кожаные перчатки.
— Иного я от тебя и не ожидал.
— Они готовы отправиться домой. — Голос Кэт дрогнул, и Такконе понял, что девушка не лжет — в ее словах звучали истинные чувства. — Они в доме напротив, — сказала она. — В заброшенной квартире. — Девушка указала на дом сквозь запотевшее стекло. — Вон там, — добавила она, — окно рядом с галереей.
Такконе проследил за ее взглядом.
— Вижу.
— Все кончено, — напомнила она ему.
Мужчина пристально посмотрел на нее.
— Необязательно. Как я уже говорил, человек с моими возможностями может сделать такую девушку, как ты, богаче, чем она может вообразить в своих самых смелых мечтах.
Кэт подвинулась к двери.
— Я знаю, что такое богатство, мистер Такконе. И мне больше нравится быть счастливой.
Он усмехнулся, глядя ей вслед. Девушка уже вышла из машины, когда Такконе произнес:
— Прощай, Катарина. До следующей встречи.
Кэт стояла под козырьком магазина, наблюдая, как мужчина выходит из автомобиля и пересекает улицу. Водитель остался в машине. Такконе вошел в квартиру один.
Хотя девушка стояла на улице, она отлично знала, что он там найдет. Пять бесценных произведений искусства.
Четыре картины: одна из танцовщиц Дега, блудный сын кисти Рафаэля, мальчики Ренуара, «Философ» Вермеера. И кое-что, чего он не ожидал увидеть: статуя, которую недавно украли из галереи за соседней стеной.
Кэт часто задумывалась потом — интересно, что почувствовал мужчина, когда вошел в пыльную квартиру и нашел там четыре картины, которые он любил, и маленькую статую, которую видел впервые в жизни.
Она думала — повернулся ли он, посмотрел ли на дверь. Услышал ли он офицеров Интерпола, которые быстро прошагали по мокрой улице и встали навытяжку под окнами квартиры.
Понимал ли Артуро Такконе, что произойдет? Кэт не суждено было узнать об этом. Она просто стояла, вдыхая влажный воздух и глядя, как офицеры в форме ворвались в квартиру, где она оставила картины Такконе, а ее отец спрятал украденную статую.
Она наблюдала, как водитель Такконе нажал на газ и унесся прочь. И правильно сделал — люди из Интерпола были только рады подвезти его босса.
— Они там?
Кэт не должна была удивиться, когда услышала этот голос, и все же не могла справиться с изумлением при виде старого знакомого.
— А ты как думаешь? — спросила она.
Ник улыбнулся.
— Кстати, я не в тюрьме, — сказал он. — Если ты вдруг думала об этом.
— Не думала. — Ник выглядел почти расстроенным, и Кэт добавила: — Никто не арестует офицерского сына за то, что он был в комнате, из которой ничего не пропало.
Но что-то из Хенли пропало. Они долго стояли молча, пока Ник не произнес:
— Он использовал нас… Или, вернее… тебя. Этот парень, Романи, использовал тебя как отвлекающий маневр, да?
Кэт не ответила. Но это и не было нужно.
Ник подошел ближе.
— Обман в обмане. — Он посмотрел на нее. — Ты злишься?
Кэт подумала об «Ангеле» Хенли, который сейчас, наверное, уже летел в свой настоящий дом, и невольно покачала головой.
