занят, подождите. Может, чай или кофе?
— Спасибо, Елена, не нужно, — девушка села в свое кресло и погладила уже немного выпирающий животик.
Через двадцать минут из кабинета Захара вышли три мужика и сам Захар.
— Илья? — удивился он. — Ты ко мне?
— Да.
— Проходи, я сейчас.
Я прошел в кабинет, Захар вернулся буквально через пару минут.
— Слушаю, — он сел в свое кресло.
— Мне нужно найти одного человека. Ты можешь мне помочь?
— Смотря какого человека ты хочешь найти.
— Девушку. Помнишь, ты пробивал ее номер? Она пропала. Я хочу ее найти.
— Что значит пропала?
— Не ходит в универ. Телефон недоступен. Я вчера был у нее дома. Ее мама сказала, что ее нет дома, но не стала объяснять, где она и когда появится.
— Может, она не хочет, чтобы ты ее искал?
— Если не хочет, пусть скажет мне об этом сама, — тут же взрываюсь я.
— Ну, — усмехается Захар. — Иголки спрячь, чего напыжился.
— Прости, просто… Я уже не знаю, что думать.
— Ладно, давай данные, попробуем узнать.
— Только маме ничего не говори, — предупреждаю его и записываю на протянутом листке данные Любы.
— Есть что скрывать?
— Нет, просто непонятно всё.
— Пообедаешь со мной? — предлагает Захар. — Глядишь, уже что-то и ответят. Я кивнул.
Захар сделал звонок и, поговорив пару минут, сообщил данные Любы, и попросил дать информацию как можно быстрее. А после мы спустились в ресторан. Говорили о Сашке и Насте, о клубе, о чем угодно, но не трогали тему Кареглазки. И я был благодарен ему за это.
К концу обеда телефон Захара ожил. И он принял вызов. Выслушал с серьезным лицом все, что ему говорили, не прекращая смотреть прямо мне в глаза.
— Ясно, спасибо, — он кладет трубку, а я замираю в ожидании ответа. — Нашлась твоя Любовь. В больнице с депрессией лежит.
Роняю вилку. Ожидал… Да фиг его знает, чего ожидал… Но точно не этого.
48
Илья
После новости, что сообщил мне Захар, я долго колесил по городу. В моей голове не укладывалось, что могло произойти, чтобы дошло до такого? Ещё и совесть подкидывала поленьев, напоминая, что я делал и как вел себя с Кнопкой. А ведь уже тогда видел, что она зашуганная какая-то. И эта ее одежда огромная… Может, её били? Раз она так скрывает тело. Картинка, как Люба натягивает рукава, пряча свои тонкие пальчики, так и стоит перед глазами. Тогда кто? Родители? Могу ли я нападать, не выяснив обстоятельств? А если это все бред и дело не в этом? Мозг просто закипал. Ничего лучше не придумал, как поговорить с мамой. Поэтому поехал к ней.
— Привет, сынок, — мама с Настей на руках вышла мне навстречу.
— Привет, как вы тут?
— Хорошо, не вредничают. Полина, — позвала мама девушку, что помогала ей с малышами. — Отнеси Настюшу, — она аккуратно передала спящую малышку в руки подошедшей Полины. — Пойдем на кухню, чаю хочешь? — в этот раз обратилась ко мне.
— Мне поговорить нужно.
— Тогда без чая не обойтись, — она взяла меня под руку и потянула на кухню. — Ольга, помогите Полине, я тут сама, — обратилась она к домработнице. Та вытерла руки и, поздоровавшись со мной, пошла к малышам. А мама поставила чайник. — Ну, рассказывай, — она присела за стол и подперла кулачком подбородок.
Я был очень рад за маму. Захар делал все, чтобы ей было хорошо, и даже двух нянь нанял, чтобы маме было легче. Но мама возмутилась: ей тогда что делать, если она детей раздаст? И пришлось оставить одну.
— Мам, — мне бы сейчас не чаю, а коньяку, но он делу не поможет, поэтому эта мысль остаётся лишь мыслью. И я задаю нужный мне вопрос. — Депрессия — это очень серьезно?
— Ну, это не совсем мой профиль. Но, да. Это серьезно. Они конечно тоже разные бывают. А к чему вопрос?
— А можно без вопросов? — уточнил я. Мама вздохнула.
— Можно, но чем больше информации, тем точнее ответ.
Я подумал, подумал и выложил все, что знаю.
— Как думаешь? Они могут ее бить?
— Сын, что творится за закрытой дверью, мало кому известно. — вздохнула мама.
— А если я поеду к ней, поговорю… Может, к себе заберу…
— Сынок, если она в депрессии, тут без медикаментов не обойтись. Ей нужно восстановиться, возможно, и с психологом проработать случившееся.
— Но ведь если ей будет хорошо, то все пройдет?
— Нет, милый. Это так не работает. Ты пойми, как бы хорошо сейчас с ней не обращаться, это не восстановит то, что у нее внутри перестало работать. Это нужно восстановить. Поэтому в больнице ей сейчас лучше всего.
— А я могу… Ну… Поехать к ней?
— Наверное. Но я не уверена, что она этому будет рада.
— Почему?
— Ну она девочка скрытная, а тут ещё и в состоянии депрессии. Она может даже не выйти к тебе.
— И что делать? — мне так хотелось, чтобы хоть кто-то сказал мне что-то конкретное.
— Ждать. Пока только ждать.
— И как долго?
— Ну, хотя бы до выписки. Илья, — мама положила руку на мои пальцы, что отстукивали нервный ритм по столешнице. — Я понимаю тебя, хочется знать все и сразу. Но спешка не всегда приносит результат. Наберись терпения.
Легко сказать, где его набираться то, этого терпения? Но в чем-то мама права. Если в нормальном состоянии Кареглазка от меня пряталась, то сейчас она точно не захочет меня видеть. Ладно, буду ждать. Похоже, это уже мое обычное состояние.
Я попрощался с мамой и уехал домой, она предлагала остаться на ужин, но у меня завтра контрольный зачет и нужно было подготовиться.
Мое настроение было на уровне плинтуса, не выше. Это не осталось незамеченным, когда мы обычной компанией собрались в столовой.
— Эй, Илья, — толкнул меня Стас. — Ты вообще слышишь, что я говорю?
— Прости, нет. Задумался.
— Капец просто, — возмутился Стас. — Ты и на днюху придёшь с таким настроением?
— Какую днюху?
— Швед, ты с Луны вернулся? — возмутился друг. — Всю неделю твержу, что у меня день рождения пятнадцатого, в воскресенье. Я сауну снял. Отдохнём, отметим. Ты ведь придешь?
— Да, конечно. Адрес скинь и время. Я буду.
— Только это, давай с нормальным настроением, ок?
— Я постараюсь.
Только сейчас заметил, что за столом нет Ники. Но комментировать не стал. Если у Стаса настроение приподнятое, значит, у друга все в норме.
Вечером, когда я уже собирался сесть в машину, меня окликнули. Обернулся, в мою сторону шел Скворец. В смысле, Скворцов.
— Привет, — поздоровался он.
— Привет.
— Ты ее нашел?
