существу лезет обычного вида русоволосая женщина, с трудом цепляясь руками за выступы камней.
– Ну как тебе наш приют, нравится? – ехидно усмехнулась догнавшая их Васса.
– Я думал… – Он хотел объяснить, но махнул рукой. Васса и сама знает, что он думал.
– А что не так? – заинтересовался Бануш. – Я видел ваши дома. Издалека. Они почти такие же, просто меньше. Ну так и нас больше, правильно? И у нас на крыше растут деревья, а у вас мох. Иногда.
– Его не пускают в посёлок, – пояснила Васса. – Обидят ещё.
– Это я кого угодно обижу, – моментально надулся Бануш.
– Или так, – согласилась Васса и нежно погладила его по голове. – Открывайте уже. Солунай надо к Гансу, а мне помыться и к Марте.
– А его куда? – Бануш ткнул пальцем в Никиту.
Васса сладко улыбнулась.
– У тебя же сейчас нет соседей? Вот и поживёт у тебя.
– Я так и думал, – буркнул Бануш, не особо пытаясь спорить, и пошёл открывать ворота.
За воротами Никита понял, что дом-скала ещё больше, чем ему казалось. Внизу притулилось деревянное строение с отдельным входом, и вот туда Ырыс понёс спящую Солунай. Вассу же окружили высыпавшие из здания дети. Никита смотрел во все глаза. Только несколько из них немного отличались. Растянутые, как у лягушки, губы одного, острые уши другого… кто-то промчался мимо «на четырёх костях», до того лохматый, что Никита не понял, животное это или чудовище. Дети отпустили Вассу и с весёлым визгом ринулись за существом. Все вместе. Обычные и нет.
И вот сюда Егор собирался прийти с ружьями?
Внутри скала была больше похожа на здание с коридорами, дверями. Мимо, не останавливаясь, прошагала Васса, пробегали дети и подростки. Навстречу проковыляла сморщенная, как печёное яблоко, старушка, которая одинаково злобно посмотрела и на Никиту, и на Бануша. Не то чтобы это успокаивало, но всё-таки.
Никита украдкой достал телефон и пытался сфотографировать всё, что видит. Сеть всё равно не ловила. Да и кому он позвонит? В МЧС?
Увлёкся и вляпался в кучу мусора.
– На Виталика не наступай! – дёрнул его за плечо Бануш. – Виталь, не спи в коридоре, чего как маленький!
Под ошарашенным взглядом Никиты куча медленно переползла в сторону и просочилась в щель под дверью. И как поместилась только!
В какой-то момент Никите показалось, что Бануш начинает исчезать, но тут его провожатый выругался и махнул рукой.
– Забыл, хотел сквозняками уйти, – пояснил он. – Этажей много, я высоко живу. Что же делать-то… А давай через детский сад пройдём, там сквозная лестница есть!
Никита подумал, что Бануш хитрит и дело вовсе не в лестнице, но покорно позволил привести себя в комнату, где были совсем маленькие. Там уже сидела Васса с мокрыми волосами, заплетёнными в косу, и кормила того самого змеёныша. Малыш присосался к её запястью, но вместо того, чтобы бледнеть, она на глазах розовела.
К Банушу под ноги бросился малыш-птенец. Крупный, с человеческим лицом, и только клюв выделялся на нём. Никита вспомнил точно такое же лицо с видеозвонка Егора, и его снова замутило. Кажется, он знает, почему этот малыш оказался в приюте.
Бануш с насмешливым выражением лица открыл рот, но не успел ничего сказать – Никита взорвался.
– Да я не в курсе был, как ты не понимаешь? – крикнул он так, что птенец испуганно рванул под ноги Вассе. – Мы с Пашкой уже валить хотели от Егора, когда он этого змеелюда убить решил и подстрелил вашего директора. Но он с ружьём, охотник, а мы? Ты же помнишь, я даже на сплаве чуть не утонул, да ты вытащил.
– Найка попросила. Ей не нравится, когда люди умирают, – коротко заметил Бануш без улыбки, но Никита не собирался останавливаться.
– Мы испугались, понятно тебе? Думали, сделаем вид, что всё нормально, а сами искали другие гостиницы, чтобы уехать и он нас не нашёл!
Внезапно в голове Никиты стало очень свежо и просторно, зазвучал тот самый голос, что заставлял его бросить оружие.
– Говори правду, правду говорить приятно.
– Да он и так правду говорит, я вижу, – вмешалась Васса, но Никита уже отвечал, это же так приятно!
– Я сказал, что Васса нас проведёт к приюту, ведь Егор хотел нас заставить её убить. Повязать кровью. Оборотни ведь превращаются обратно в людей после смерти, я в кино видел. Я не знал, что она не оборотень.
– А если бы она осталась с чешуёй и хвостом, что тогда, – вкрадчиво поинтересовался лучший на свете голос.
Никита задумался.
– Топором бы не смог, – наконец заявил он. – А вот издалека из ружья – запросто. С чешуёй и хвостом я бы не знал, что это она. Мне вблизи вообще не нравится, а так – будто тир!
– Что ты на меня смотришь? – раздражённо спросила Васса обладателя голоса. – Охотники все такие, просто некоторые и топором могут. Люди вообще могут куда больше, чем они о себе думают, так что теперь?
– Ладно, идём уже, – обычным голосом произнёс Бануш, и Никита только сейчас понял, кто с ним разговаривал. Может, Васса напрасно его дразнит и он действительно самое опасное чудовище приюта? Тут Никита вспомнил про окаменяющую взглядом Солунай и решил не торопиться с выводами.
Они уже подошли к крутой винтовой лестнице, пронзающей скалу с глубин и до вершины, как в комнату заглянула та самая женщина, которая пыталась забраться на башню. Вблизи она выглядела ещё более обычной. Такая учительница младших классов. Только босиком, а не на каблуках.
– Ребята, кто хорошо знает древнегреческий? – спросила она. – Я только выучила современный на среднем уровне, а у Аэллы переходный возраст, она половину клекочет, половину на древнем говорит. Не понимаю, что не так. Птицы так быстро взрослеют!
Она машинально погладила прильнувшего к ней птенца и с надеждой посмотрела на Бануша.
– Я пас, – открестился он. – Аэлла меня терпеть не может. Попросите Солунай, она сейчас у Ганса.
Кивнув, женщина исчезла за дверью, а Бануш повёл Никиту наверх.
– Ты ведь небось думал, вот дикарка, Москвы не знает, курицы не едала, – вдруг заговорил Бануш, когда Никита уже думал, что они так и дойдут до комнаты молча. – Даже подарил ей одну. Как будто она голодная тут сидит и умрёт от счастья. Признайся, так думал?
Впрочем, признания он не ждал.
– А Найка добрая очень, пусть и горгона. Она пытается быть злой, потому что невозможно же в этом мире быть доброй! И не получается. И языков она знает с дюжину, не меньше. Все, на которых в приюте говорят, точно знает. И на охоту директор или Вассу, или её берёт. В лесу мы с ней лучше всех ориентируемся. И она читает много. Что в приюте есть, всё прочла!
– Ты её любишь? – спросил Никита.
– Я? – Бануш изумился вполне искренне. – Да не дай вода такого счастья. Она же моя сестричка,
