мне? Насколько я знаю, мосты еще не появились, — не стал ничего говорить ни в оправдание, ни как-то комментировать ее замашки. Однако тон сделал таким, что лекарка поняла свою промашку.
— Ой, извини. Это не мое дело, глэрд Райс! Я по другому поводу. Ночью… Точнее, с утра произошло такое, о чем решила в первую очередь тебе рассказать. Дело касается твоего родственника! — сформировал над нами сферу безмолвия.
— Пока неизвестно, имеется между нами родство. Но ты права, что-то мне не нравится его поведение.
— А почему?
— Потому что, если он так желал нашей встречи, а еще и проверить что-то важное, то должен был явиться сам. Еще вчера вечером. Но не пришел.
— Скажешь тоже, «сам». Там за версту высокомерием разит! Морда, будто сожрал дранг, и запить забыл! Для него легче тебе носильщиков заказать, чем самому вроде как на поклон идти.
— Рассказывай…
…Ранним утром поднял тревогу эрин Рангер личный слуга глэрда Тирнара из Великого Дома Ледяных клинков Арагоста. Последний не появился в покоях, выделенных им для проживания, и на связь не выходил. Вчера у него должно было состояться рандеву с Кромом, но пропал и тот. И тоже бесследно. В доме Гаспера, том самом мальчишническом вертепе, обнаружились лишь следы пьянства. Сами высокие встречающиеся стороны, как в воду канули.
— Турин этому слуге говорил, мол, видимо, напились и где-то спят. Но… Панику подняли. Последнее время слишком много смертей, — и так невинно на меня глянула, хорошо Лаена отправилась осваивать виверну, детектор эмоций, особенно скрываемых от других, мне сейчас рядом не требовался, — И много плохого на Народ свалилось. Да, много…
— Не знаю каков мой «родственничек», но если он пьет с Кромом, то это диагноз. И я чем могу помочь? Ко мне они не приходили, об их пропаже узнал от тебя. Люди нужны для поисков?
— Да, уже ничего не нужно! Нашлись!
— Живые?
— Живые, не сказать, что невредимые!..
А дальше в красках, лицах и с ругательствами последовал рассказ.
Кривая Эльза — злая, склочная, сучная, собирающая и распускающая всевозможные сплетни, тетка около тридцати пяти лет от роду, давно овдовевшая и так и не вышедшая вновь замуж, с утра обнаружила пропажу, когда пошла кормить свет своих очей — два десятка свиней (я припомнил, где мне обещали год проживания). Староста и незнакомый аристо с приспущенными штанами валялись в загоне, обняв с двух сторон огроменного злобного хряка ростом в холке почти по грудь обычному человеку. Троица дружно и довольно сопела, причмокивала и храпела. От всех несло за версту, перебивая другие ароматы, вонью густого и вонючего перегара. Вокруг разбросано шесть пустых и початых бутылок с горлодером, которым чаще скрашивали досуг в гадюшнике Ямина. Родовой меч аристо был победно воткнут наполовину в зловонную кучу навоза.
Кабан, обычно никого, кроме хозяйки не допускающий в свою вотчину, поздней ночью ко мне отнесся благожелательно. Стоило немного воздействовать на него, как агрессия прекратилась, а порция пойла в полбутылки привела хряка совершенно в благодушное настроение. Внушил ему, что пора выполнить свой свинский мужской долг. Кабанище сорвался с места так, из-под копыт дерьмо в разные стороны полетело, заскочил в сарай и устроил там дамочкам жаркую ночь. И отрывался, пока я переносил старосту вместе с родичем ближе. Затем ночной герой вышел из двери и победно доложился. Внушил ему следующую команду — ценить Крома и Тирнара, как родных детей, оберегать их, привязал родовой амулет семейства Ледяных клинков Арагоста, только после всех манипуляций выпоил бутылку ядреного пойла. И кабан абсолютно довольный жизнью завалился в вонючую лужу, захрапев, после того, как я послал позыв спать.
— Споили гады! Как есть споили суки! Бедный мой, Томми! Бедненький! И ты туда же!.. Итара пьянка со свету сжила… И этот нажрался! — с причитаниями трясла женщина животину, которая довольно рыгнула и хрюкнула во сне, — Что это они на тебя нацепили? Боги! За все ответят!
Сдернуть толстую именную цепь с шеи хряка не получилось. Держалась, как влитая.
Убедившись, что с питомцем все в порядке, принялась будить мэра и благородного господина. Целый час потратила на процедуры. Наконец оба пришли в себя после душа из четвертого ведра ледяной воды, к этому времени вокруг собралось человек шесть-семь. Товарищи непонятливо трясли головами, смотрели на все ошарашенно, переводили взгляды друг на друга.
— Ты кто?
— Это ты кто⁈
В свином же царстве или свинском, как только оба разумных смогли подняться на ноги, начался дичайший переполох. Все шесть свиноматок вместе с молодыми подсвинками с визгом бросились от колоды обратно в сарай, где молодняк попытался научиться бегать по стенам и потолку. Не думал, что получится, но видимо переборщил я с внушением, вселяя ужас при виде определенных разумных.
— Такой визг стоял, такой визг! — вдохновенно рассказывала знахарка.
Вдова же переводила взгляд с абсолютно голых по пояс мужчин в сторону подопечных в укрытии, глаза же ее будто складывали нечто, наконец, когда все детали сошлись, сирены бы позавидовали тому дикому ору:
— Насильники! Люди! Насильники! Вы что сотворили, охальники⁈ Кром⁈ Вы!.. Вы!.. Стража! Стража!
— Уйди, старуха! Не видишь… — не от большого ума заявил Волк, который ничего не понимал.
— Ах ты паскудник, еще и меня старухой назвал!
В общем, пока гости искали ценности в дерьме и цепляли грязные портки, а «родственничек» вернул свой меч, к месту преступления стянулось человек двадцать-тридцать. Теперь все Черноягодье пересказывало друг-другу курьез.
— Да, наказали боги! — пробормотал я.
— Кого? Ты про что? — знахарка встрепенулась, ей было весело, а мой горестный тон не соответствовал моменту, — Родственника?..
И ошарашенно отпрыгнула в сторону, когда я в одно слитное движение развалил «Когтем» стол, а вторым светящийся клинок оказался возле горла девушки. Время для всех замерло.
Создавая видимость, будто прихожу в себя, потряс головой, а затем веско рявкнул:
— Не смей, женщина! Никогда не смей… — Замолк. Еще пару секунд тишины, где знахарка едва не обделалась, пришлось на «борьбу» с самим собой — рожи корчил зверские, наконец-то победил. Хорошо, что Лаены поблизости не оказалось, с ней бы о таких проявлениях «эмоций» пришлось бы забыть, — Вроде бы все, Амелия. Успокойся, все прошло. Едва справился с кровью, закипела в венах…
— Я… я вижу, — подозрительно косясь на ворота, сместилась чуть в сторону та.
— Нет, ты не видишь. Когда ты сказала,
