от жара землю. Когда он тянет, сопротивляюсь. Всего какую-то секунду, но он от неожиданности медлит, и это решает все. Потому что трое волков уже успевают прыгнуть в Огонь с девушками, которых держат. И волк с Роной среди них. И тут же плато оглашается истошными воплями тех, кто прыгнул. Короткими, быстро затихшими, но полными ужаса и реальной боли. И запах горелой плоти защекотал нос. Гер в шоке замирает у самого края, так что кожа моя краснеет, медленно обжигаясь от температуры.
В портале бы они сгорели. До всех доходит, что это вполне настоящий Огонь. Хар моргает в растерянности, не зная, что делать дальше, волки, не посвященные в план, озадаченно кричат, не понимая, почему три волка прыгнули в портал вместе со своими жертвами. Рыча, наступают на нас. Гер крепко обнимает меня и выставляет вперед нож на своих собратьев по стае. Но отступать ему некуда. Сзади Огонь. Самый настоящий Огонь, судя по тошнотворному запаху горелого мяса, щекочущему ноздри.
– Стоять, – рычит мой волк, делая шаг в сторону поближе к Хару.
– Что за хер-рня пр-роисходит, Пилот?! – басит Фрэн, выходящий вперед, – Это вы их пер-реправить вздумали?! А нас, значит, тут сгнобят? Из-за сук ваших?!
– Стой, где стоишь, Фрэнни, – вдруг подает голос Хар властно, – Я объясню.
Но я по его лихорадочному взгляду вижу, что объяснить он не может. Тенят время и думает, как выкрутиться. Волки слушаются вождя. Останавливаются и тяжело смотрят на него исподлобья, давая шанс. Хар со смаком откашливается, судорожно пытаясь что-то придумать.
А через секунду в этом уже нет необходимости, потому что вдалеке вдруг раздается жуткий грохот. Глаза прожигает световая вспышка, огненный шар взрывается вдалеке, как раз там, где по моим прикидкам должны находится земли Багряной стаи, ударная волна доходит до нас сильным ветром, даже на таком расстоянии сбивая с ног. Еще двое волков, стоящих слишком близко к Огню, падают с кричащими девушками в пламя. Гер же умудряется повалить меня на землю, прикрыв собой. И я тоже кричу, потому что почва раскаленная, ладони обжигает. Вскидываю голову вверх и вижу, как на горизонте над белыми скалами, окружающими деревню, из огненного шара вырастает до неба ядерный гриб. Немею от шока. Там же…Там же Рольф, и другие волки, и починенные корабли – челноки… Волки встают с земли и растерянно смотрят вдаль, туда, где раньше был их дом, их пристанище. Повисает угнетающая, гробовая тишина. В которой слишком отчетливо, звеня в каждой клетке, раздается гулкий механический голос откуда-то сверху.
– Волки Багряной стаи! В соответствие с законом № 13-78мр2 статьей третьей, вы признаетесь виновными в грубом нарушении внутренних правил содержания на планете –лагере «Арая». Согласно законам Конфедерации, наказание…
Гер рычит ругательство себе под нос и тянет меня куда-то назад. Становится жарче от Огня, но внутри такой ледяной ужас, что я этого почти не чувствую. Это все мы виноваты. Мы. Проговорились. Конфедераты все слышали. Если Огонь и был порталом, то, наверно, они его просто отключили. Я знала. Чувствовала, что мы обречены.
– Наказание – смерть, – тем временем вещает механическая безразличный голос сверху, – Способ приведения приговора в исполнение – облучение гамма- спектром. Пожалуйста, оставайтесь на месте.
Мои глаза застилают слезы. Это страшная смерть…Вцепляюсь в руку Гера, обнимающую меня. Просто, чтобы чувствовать его ближе. Расфокусированным взором скольжу по посеревшим лицам волков, по розовому утреннему небу, по лесам Араи, таким красивым с этой высоты…
– Дина, послушай, – горячечный шепот Гера доносится будто откуда-то издалека и в то же время так близко, что его тембр дрожит в каждой моей клеточке, – Послушай…
Он встает со мной в полный рост и пятится к Огню, все крепче обнимая.
– Гер…? – до меня доходит, что он задумал. Сердце останавливается. Но…
Наверно, он прав. Только страшно.
– Дина, я тоже тебя люблю, – его бархатный голос как заклинание. Успокаивает, прогоняет страх. Слезы льются по щекам. Такие же горячие, как Огонь за нашими спинами.
– Очень люблю. Это так удивительно, но это так. И я тоже ни о чем не жалею. И мы встретимся. Я клянусь тебе, мы встретимся еще раз. Ты мне веришь?
– Да, – выдыхаю.
И в следующую секунду Гер падает назад в Огонь, увлекая меня за собой. Жуткая боль пронзает лишь на мгновение. Тело сгорает слишком быстро. Кажется, быстрее, чем душа. Которая в этот момент успокоилась и счастлива. Я верю ему. Просто неудачное место, время, вселенная… Мы встретимся в лучшем мире, в лучший момент.
Я действительно верю, что это так.
ЭПИЛОГ
А если смерть – всему начало?
Тому, что раньше не успел?
И не тому махнув с причала,
С ней исправляешь свой удел?
А вдруг она – конец ошибкам?
И финиш чёрной полосе,
Когда вокруг кривят улыбки
С презренной жалостью не те?
А может быть она на счастье?
Чтоб получить своё с лихвой
Сквозь бури, дождь и все ненастья,
И жизнь прожить и с "тем", и с "той".
Наталья Кулаева.
– Дин!
– М-м-м? – мычу я рассеянно, максимально приблизив лицо к зеркалу и аккуратно разделяя щеточкой ресницы. Тушь у меня так себе – ложится комочками жутко. Но…Если стараться…
– Можно я духи твои возьму? – Роза, моя соседка по общежитию, звонко чмокает только что накрашенными губами, а потом зажимает между ними салфетку, чтобы убрать излишки.
– Конечно, в тумбочке.
– Да знаю я, – отмахивается Розка, и ее длинная черная коса легонько хлещет меня по плечу.
Дверь в нашу комнату приоткрывается. В узком проеме показывается круглое лицо Ани, нашей соседки по этажу.
– Девчонки, ну вы идете? Сколько можно! Пропустим же все! – возмущается она.
– Да что пропустим! Танцы только с восьми, – фыркает Роза, поливаясь с ног до головы душистой водой из заветного флакончика.
– Я хочу скамейку успеть занять. Вечно в Таврике сесть негде, – ворчит Аня, открывая дверь в комнату до конца. Складывает руки на пышной груди и подпирает плечом косяк, исподлобья наблюдая, как мы заканчиваем одеваться.
– Ты танцевать идешь или сидеть, – смеюсь я, поправляя беленькие носочки.
Выпрямляюсь и довольно кручусь перед овальным зеркалом, висящим на стене. Юбка – колокол мягко бьет по коленкам, платье из голубого ситца в белый горошек мне действительно идет. Поправляю белоснежный накладной воротник, который вышивала мне бабушка, и улыбаюсь своему отражению. Внутри плещется неясное предчувствие, растекается колкой нервозностью по телу – даже пальцы дрожат. Сегодня что-то произойдет. Сегодня будет особенный вечер…
***
Общежитие нашего кулинарного техникума было расположено в нескольких кварталах от Таврического сада. Сегодня
