Стол стал вдруг досадной помехой их стремительному движениюнавстречу друг другу. Йен прихватил со стола графин вина и пару бокалов икивнул Бьянке в сторону двери в глубине.
Запах жасмина почти не ощущался в другой комнате, зато здесьвитал терпкий аромат мускуса, который вполне соответствовал обстановке. Накаждой стене восьмиугольной комнаты были изображены любовные пары в самыхзатейливых позах, сулящих, по всей видимости, необычайное наслаждение. Бьянкаиспытала величайший соблазн рассмотреть их как следует, но пальцы Йена,впившиеся ей в плечо, напомнили о существовании других соблазнов. Он подвел еек массивной квадратной кровати, которая являлась не только пространственным, нои логическим центром комнаты. Серебристое шелковое покрывало, с золотойшнуровкой по краю и четырьмя кистями по углам, тускло переливалось в полумраке.Серебряные канделябры украшали кроватные столбы, источая экзотический аромат иодновременно наполняя комнату тусклым светом. Все здесь создавало чувственнуюатмосферу обольщения.
Бьянка все еще находилась под впечатлением от увиденного,когда почувствовала, как Йен надевает ей что-то на шею.
— Если я скажу, что купил их скорее для себя, чем длявас, то вы согласитесь их носить? В качестве одолжения? — Йен никогдапрежде не смущался, делая женщинам дорогие подарки.
Бьянка провела рукой по шее и оглянулась в поисках зеркала.Догадавшись, что ей нужно, Йен указал на потолок. Он представлял собой однобольшое зеркало, устроенное так, чтобы те, кто лежал в постели, могли видетьсебя и сравнивать с изображениями на стенах. Увидев россыпь сапфиров вперемежкус бриллиантами, сияющую у нее на шее, Бьянка старательно искала повод оставитьдрагоценности себе. Это было проще, чем оправдать восхитительное ощущениепрохладных дорогих камней на шее.
— Я готова сделать вам одолжение и поносить их, —с благородной сдержанностью ответила она. — Но только в том случае, если вответ я смогу попросить вас об услуге.
— Конечно. Все, что угодно. — Йен почувствовал,что пережил бурю, и позволил себе держаться великодушно.
— Разденьтесь. — Это больше походило на приказ,чем на просьбу, но Йен был неустрашим.
Бьянка удобно расположилась на кровати и приготовиласьнаблюдать. Под ее пристальным взглядом он расстегнул бриллиантовые застежки накуртке и избавился от нее. Она не отводила глаз, когда он сбросил шелковуюрубашку. А когда он принялся распускать шнуровку лосин, особенно в том месте,которое прикрывало его мужское достоинство, она поймала себя на том, чтопожирает его ненасытным взглядом. Йен видел, как внимательно следит Бьянка заего движениями, и от этого ощущал стеснение в гортани. Однако он не торопился раздетьсяи наслаждался ее взглядом, причем его пальцы дрожали от возбуждения. Он непомнил, чтобы кто-нибудь еще приводил его в такое состояние транса, душевнойранимости.
Шнурки все медленнее покидали дырочки, поскольку Йензаметил, что каждое его движение заставляет Бьянку дышать глубже ивзволнованнее. Наконец он открыл ее взору свою распираемую чувством мужскуюплоть.
Тысячи воображаемых сцен пронеслись в этот момент в сознанииБьянки, она представила себе, как станет целовать, обнимать, ласкать, кусать, массироватьтело Йена, но ни одна из них не возобладала. Поэтому она поднялась и пригласилаего лечь на кровать.
Она наслаждалась видом его ягодиц, когда он залезал на ложе,когда приблизился к ней, восхищалась тем, что его член вставал все выше, стоилоей проявить к нему внимание. Наконец он лег на спину, вытянувшись во всю длинуи подложив под голову руку, и сладострастно посмотрел на нее. Он стал дышатьчаще, когда Бьянка дотянулась до графина и отхлебнула вина. Затем онасклонилась над ним и взяла его плоть в рот.
На какое-то мгновение он почувствовал удивительную прохладу,но затем ее язык заскользил по головке, а горячие губы так плотно обхватили ее,что у Йена перехватило дух. Когда она начала сосать, раскрасневшись отудовольствия, к нему постепенно вернулась способность дышать. Он застонал, иБьянка, воодушевившись окончательно, взяла член в руку и стала медленнопроводить по нему большим пальцем от основания до головки. Йен открыл глаза иувидел Бьянку в зеркале над головой, поражаясь тому, что она догадалась, какдоставить ему наибольшее удовольствие: ощущение ее губ на нежной плоти пенисабыло восхитительно, а между тем она оставалась полностью одетой.
Йен дотянулся до ее головы и погладил волосы, онавозбудилась сильнее и стала щелкать языком по нижней стороне члена, продолжаяласкать рукой его верхнюю сторону. Восхищенный стон донесся до его слуха, и Йенне сразу понял, что это его собственный голос, — отражение над головойпомогло ему. Он не мог терпеть дольше. Выгнув спину, он кончил ей в рот, дрожавсем телом и извергая потоки спермы до тех пор, пока не ощутил себя полностьюопустошенным.
Бьянка была удовлетворена своим экспериментом. Она подползлавверх и улеглась головой на его вытянутую руку.
— Нам не следует поступать так впредь, — вымолвилон наконец, прижимая ее к груди.
Бьянка испугалась, что ошиблась, приняв его крик боли закрик восторга. В ее глазах застыл немой вопрос.
— Говоря так, я преследую только ваши интересы, —серьезно заявил Йен, все еще тяжело дыша. — Если вы полностью лишите меняжизненных сил, как я смогу удовлетворить вас?
Он улыбнулся, и Бьянка хотела было сказать, что с такойулыбкой ему не придется даже пальцем прикасаться к ней, чтобы удовлетворить, нопередумала, решив не сдаваться так быстро.
— Вы очень заботливы, милорд, — ответилаона. — Но вам не стоит так беспокоиться. Тем более что сейчас я большевсего на свете хочу есть.
— М-м-м, — задумчиво протянул Йен. —Понятно. — И, помолчав, добавил: — Нет.
— Нет? — Бьянка удивленно приподняла брови.
— Нет, — решительно покачал головой Йен.
— Что — нет?
— Никакой еды. До тех пор, пока вы не снимете с себяэто великолепное платье. Вы можете испачкать его. — С этими словами онпротянул руку к шнуровке.
— Ваше беспокойство о моем гардеробе особеннотрогательно, милорд, — сказала Бьянка, пока он помогал ей избавиться отплатья, оставив при этом на шее сапфиры.
— Кто-то же должен об этом позаботиться, —совершенно серьезно ответил Йен с осознанием груза ответственности, возложенногона его плечи.
— М-м-м, — в свою очередь, простонала Бьянка,ощущая его пальцы на своей обнаженной спине. Он обнял ее сзади, притянул ксебе, а затем оттолкнул. — Нет! — воскликнула она, протестуя.
— Вы сказали, что хотите есть, — сказал граф,доставая из гардероба, который Бьянка раньше и не приметила, два шелковыххалата. — Впрочем, если вы будете себя хорошо вести, то, возможно, мысможем удовлетворить оба ваши желания.
Возбужденная такой перспективой, Бьянка быстро накинулахалат и последовала за Йеном в соседнюю комнату. Стол убрали и накрыли заново,на этот раз постелив не белоснежную, а темно-красную шелковую скатерть. Черезминуту после того, как они вошли, появились слуги с блюдами и графином вина.Йен подождал, пока они их поставят, и, отказавшись от услуг, отослал всех.
