нож и поднял его над головой.
— У меня нет больше людей для вас, я последний! Больше вас защищать некому! Или вы встанете и пойдете вместе со мной, или умрете, как и жили, — на коленях!
Не говоря больше ни слова, он двинулся сквозь толпу. Не оборачиваясь и не смотря по сторонам, но чувствуя, как растет и ширится за его спиной человеческий поток.
* * *
Остатки прижатых к стене бандитов еще сопротивлялись, но исход схватки был уже предрешен, и стражники методично добивали уцелевших.
Уклонившись от блеснувшего ножа, Линий Камилл привычно ударил мечом прямо в открывшуюся грудь. «Как в старые времена, — усмехнулся центурион, переступая через упавшее тело. — Закрылся, принял удар — и короткий укол в ответ. Настоящая школа не забывается».
Он поднял голову, примериваясь куда лучше двинутся дальше. По доносящемуся шуму битвы выходило, что надо идти к рынку. Махнув в ту сторону мечом, Линий крикнул:
— Все, закончили здесь! За мной!
В тот же миг, звякнув, в панцирь ударила стрела, а шагающий рядом стражник с криком схватился за горло. Тут же со всех сторон посыпались такие же вопли. Инстинкты старого ветерана сработали быстрее разума. Мозг еще только думал, а руки уже сорвали с петель дверь сарая.
Тук, тук, тук! Три стрелы ударили в выставленную, как щит, дверь.
Линий уже видел стрелков. Били с крыш ближайших домов, закрывая проход к рынку.
— Ариан их забери! — прорычал он, пытаясь сообразить, что лучше сделать.
Взгляд лихорадочно метнулся по сторонам. Его бойцы, не дожидаясь команды уже попрятались, кто где мог, укрывшись в домах, за деревьями и кустами. Дело дрянь! Линий выглянул из-за щита — со стрелками их разделяло небольшое свободное пространство от трех выходящих сюда улиц.
Тук, Тук! Совсем рядом с лицом воткнулись стрелы, и Линий отдернулся обратно. «Думать тут нечего, — мелькнуло в голове. — Стремительным рывком пересечь площадь, забраться на крыши и заставить лучников принять ближний бой».
Еще один взгляд вокруг. Никого. Все, кто был рядом, уже разбежались и укрылись внутри соседних домов.
Чирк! Железный наконечник стрелы прочертил кровавую полосу по неосторожно высунутой ноге.
«Чего ты ждешь? Когда они попадут⁈» — Центурион покрыл себя отборной руганью и боком, стараясь не подставиться, поспешил к ближайшему дверному проему.
Внутри уже собралось человек двадцать его бойцов, и все они выглядели, мягко говоря, обескураженными. Для приведения солдат в чувство в такой ситуации у центуриона был только один старый проверенный метод. Набрав в легкие побольше воздуха, он заорал так, что затряслись хлипкие стены дома.
— Чего расселись, курицы⁈ Позволите парочки стрелков разогнать вас по углам⁈
Многие еще опасливо косились в сторону улицы, и Линий изобразил настоящее бешенство:
— А ну встали! Построились! — Обнаженный меч ветерана не советовал никому тянуть с исполнением.
Центурион прошел перед вытянувшимся строем.
— Живо собрали все, чем можно прикрыться: двери, мебель и прочее. Кому не хватит, те пусть идут цепочкой в спину несущему щит. Впритык, так чтобы носом прямо в затылок! Давайте живо! Все за мной! Одним рывком на ту сторону!
Схватив свою дверь, Линий встал у выхода и подождал, пока остальные разберутся. Увидев, что большинство готово к броску, он рявкнул: «Пошли!» — и рванулся первым наружу.
— Барра! — заорал он по привычке.
Тук! Тук! Мгновенно ответили стрелы, но лишь прибавили ему решимости. Грохот собственных шагов перемешался с ударами сердца. Закрывшись, он не видел, куда бежит, ориентируясь лишь по мелькающей внизу земле.
— Барра! — заорал он еще громче, и подхватившие сзади голоса вселили уверенность в победе.
— Барра, барра! — эхом отозвались стены домов, и Линий, скрипнув зубами, уже представил, что сейчас сделает с этим сволочьем на крышах, но тут из примыкающих улиц на площадь начал вытекать народ. Мужчины, женщины, старики, вооруженные чем попало, мгновенно заполнили все пространство, угрожающе крича и требуя расплаты.
Линий Камилл ошалело завертел головой — вокруг уже колыхалось разгневанное людское море. Искаженные от ненависти лица, разинутые в крике рты.
— Убирайтесь!
— Убийцы!
«Что за черт! Откуда они все…» — додумать ему не дали. Взлетевшая вверх дубина понеслась прямо ему в голову, и он, отбив ее, не глядя ударил куда-то в толпу. Меч хищно чавкнул, пробивая живую плоть, а в ответ понеслось:
— Убийцы! Ироды!
Посыпались удары. Сотни, тысячи, со всех сторон! Ножи, вилы и просто дреколье — все замелькало, норовя дотянуться и убить! Стражники сжались вокруг центуриона и в ужасе остервенело рубили в ответ все, что двигалось, а толпа напирала и напирала. Не считаясь с потерями, переступая через упавших и шагая по трупам.
Перед глазами Линия все зарябило, как в горячечном бреду. Вот совсем рядом захрипел стражник, схватившись за торчащие из живота вилы, а дальше справа забулькало кровью пробитое горло того самого неудачливого воришки. Какая-то женщина рванулась прямо к нему, стремясь голыми руками вцепиться в лицо, и Линий, теряя остатки разума, рубанул прямо по орущему рту.
Кровь брызнула фонтаном, цепляющиеся руки проскребли по панцирю, и всеобщее безумие опустилось на центуриона. Не видя перед собой лиц, он колол и рубил наотмашь, лишь бы не смотреть больше в эти переполненные ненавистью глаза.
Навалив вокруг трупов, Линий вдруг очнулся и остановился. Дернув носом, он поднял голову, вдруг осознавая, что вся площадь в дыму. Где-то над крышами уже рвались в небо языки пламени, превращая площадь в настоящую адскую бойню. Клубы дыма стелились по земле, и в этом страшном тумане уже невозможно было ничего понять.
«Надо отходить», — мелькнуло в голове центуриона. Его бойцы, где могли, уже бежали, но разъяренная толпа их настигала и буквально рвала на части. Оставалось только одно — уходить туда, в самое пекло, в надежде прорваться сквозь огонь.
Рядом еще оставалось несколько человек, и ветеран заорал, перекрикивая шум боя.
— Встали в круг! Не бежать, не поворачиваться спиной! Отходим к пожару!
Как ответ в плечо немедленно ударила стрела, и Линий едва успел перехватить меч в левую руку. Резкая боль хоть немного отрезвила от бушующего вокруг кровавого безумия.
— Отходим! Отходим! — выкрикнул он еще раз, и сжавшиеся вокруг него бойцы сделали единый шаг назад.
Копье ударило в панцирь, загудела от пропущенного удара голова. Левая рука не справлялась, и в душе противно защемила предательская мысль: «Неужели конец⁈ Сгину здесь, сражаясь с кухарками и стариками!»
Он отчаянно махнул мечом, не целясь, отгоняя наиболее рьяных, и
