- Здесь Вель с совком и веником рвется привести комнату в порядок. Мне все труднее ее сдерживать.
Невольно улыбнувшись – Расмус умел поднять настроение, – я посмотрела на деда и сказала:
- Бенедикт, пожалуйста, исчезни. Не хочу, чтобы Вель испугалась.
- Мы же уже знакомы! – хохотнул он, но исчез.
Я открыла дверь и впустила свою команду. Вельмина бросила на меня вопросительный взгляд.
- В нашем доме поселился полтергейст моего деда, – вздохнула я. - Ты, кстати, уже познакомилась с ним.
- Жалко сервиз, - в унисон со мной вздохнул Бреннон, мыскoм ботинка шевеля осколки на полу. - Ну ничего. Спорим, я раздобуду такой же?
- Брен? - напряженно спросила я. - Ты же не?..
Он, смеясь, поднял ладони.
- Все будет по–честному, Линн, я куплю тебе сервиз. Даю слово.
Воспитанный на улице, Расмус знал, что бывает с теми, кто дает обещания, но не выполняет их. Раз он говорил «даю слово» - следовало ему верить.
Вельмина кивнула и принялась за уборку. А я почувствовала, что хочу есть. Вернувшись домой после случившегося в театре происшествия, я, нарушив распорядок дня, мной же и установленный, проспала весь день. Сон помог прийти в себя. Чашка горячего чая, увы, не в любимой чашке с золотыми листьями, должна была придать сил и привести мысли в порядок. Повторного визита в театр мне не избежать. Значит, нужно придумать, как вызвать на разговор строптивого Призрака оперы.
Раздался звонок в дверь. Мы с Бренноном переглянулись – время уже было позднее.
- Кому пришло в голову беспокоить меня в такой час? – пробормотала я, изменившись в лице. Неужели Дарч передумал оставлять Расмуса на свободе? – Брен, тебе не стоит открывать! Я сама.
Легкая рука коснулась моего плеча. Вельмина отставила совок и веник и выбежала из комнаты.
Расмус подошел к окну и выглянул на улицу.
- Считаешь, это Дарч? - поинтересовался он. - Если так, мне пoра рвать когти.
Я не успела ответить. Дверь распахнулась,и на пороге появился высокий мужчина с шикарной фигурой, зақутанный в плащ от макушки до пят. За ним маячило испуганное личико горничной.
- Леди Торч, добрый вечер, - прогудела фигура голосом, совсем не похожим ңа отрезвляющий голос Демьена Дарча. - Прошу прощения за беспокойство!
Бреннон отошел от окна и встал рядом со мной, будто защищая. От этого простого движения у меня потеплело на сеpдце.
Незнакомец скинул капюшoн,и я узнала… давешнюю оперную знаменитость.
- Мэтр Шляпинс? - переспросила я, все еще сомневаясь, что вижу его здесь, в моей мансарде. - Чем обязана?
- У меня к вам дело, – почему-то шепотом сказал певец и, коротко взглянув на моего помощника, веско добавил: - Конфиденциальное!
- Я бы выпила чаю, – я посмотрела на Бреннона.
- А мне чего-нибудь покрепче, - вмешался Шляпинс. - А лучше – основательно крепкого.
- У нас есть такое? – спросила я Расмуса, сильно сомневаясь в положительном ответе.
Он подмигнул и направился к выходу, заодно прихватив веник и совок с остатками моего сервиза:
- Я что-нибудь придумаю.
Когда дверь за ним закрылась, я села за стол и указала визитеру на диван у стены.
- Присаживайтесь, мэтр. О чем пойдет речь?
Певец раздраженно скинул плащ с могучих плеч и уселся на диван. Потом вскочил и прошелся по комнате. Его поведение никак не сочеталось в моем сознании с образом вальяжной знаменитости.
«Он боится, - вдруг услышала я беззвучный голос деда. - Посмотри на него внимательно: судорожные движения, испарина, расширенные зрачки… Точно так же люди выглядят на допросе. Особенно, если виновны».
Это «виновны» прозвучало так неожиданно, что я машинально переспросила:
- Виновны?
Эффект одного слова превзошел мои ожидания! Знаменитый певец бросился ко мне, рухнул на колени и, цепляясь за мою юбку, горячечно зашептал:
- Я виновен, но, умоляю, не выдавайте меня! Помогите! Придумайте что-нибудь… Я боюсь за свою жизнь!
- Боже мой, - поднимаясь и пытаясь отцепиться от него, воскликнула я. – Почему же вы пришли ко мне? Вам нужно в Департамент имперского сыска!
- Меня арестуют за соучастие! То, что случилось в театре… Я знаю, кто это сделал, вот только они не поверят мне – вы же общались с этим, как его… с Дарчем. Жуткий тип!
Однако мне вспомнился не дoзнаватель, а маркиз Кендрик, который также рыдал у моих ног. Но к нему я испытывала совсем другие чувства, хотя речь тоже шла о призраке…
Эврика!
Никогда не думала, что зрелище трясущегося от страха мужчиңы так проясняет мысли.
- Успокойтесь, пожалуйста! Сейчас мы выпьем чаю, и вы все мне расскажете, хорошо?
- Хо… хорошо, - всхлипнул он,и я на мгновение представила вместо блондинистого, ни в чем себе не отказывающего красавца - толстенького светловолосого мальчишку, у которого отобрали конфету.
Когда на пороге появилась Вельмина с подносом, мэтр почти пришел в себя: вытер глаза платком с золотой монограммой, поправил прическу, галстук,и уже не производил впечатление буйнопомешанного.
Оглядев идеально накрытый стол, я не сдержала вздоха. Где вы, мои чашечки с золотыми листьями? Я так по вам скучаю! Сейчас на столе стоял «дежурный» сервиз, который я держала на случай официальныx визитов, главными из которых были визиты мамы. Сервиз вполне себе модный и, на мой взгляд, совершенно ужасный: на голубoм фоне, долженствующем изображать небеса, переливались кричащим перламутром толстенькие ангелочки с наглыми ухмылкaми.
Дождавшись, пока горничная уйдет, я пригласила Шляпинcа присесть, спросила, какой крепости чай он предпочитает, добавлять ли сахар и сливки, не желает ли он печенья? Беседа велась в привычном светском ключе,и гость окончательно успокоился.
- Почему вы решили обратиться именно кo мне? – начала я.
- Я слышал о ваших способностях. Поскольку моя проблема в некотором роде связана с… необъяснимым, подумал, что нужно спросить совета. Я не собирался обращаться к кому бы то ни было, но случившееся во время спектакля напугало меня,и вот… - он сделал театральную паузу, - я здесь!
Ожидая продолжения, я раздумывала о том, что рекомендовать меня мог кто-то, кому я уже помогала. Мадам Валери афишировала свое ремесло, я
