— Это сделал не я, а Кольцо могущества, — ответил Хункар, подняв руку. — Оно досталось мне давным-давно, я хранил его для особых случаев. Оно дает власть над низшими демонами Ир-Каана. Я пожелал, чтобы ты прозрел и не мог двигаться без моего согласия.
— Прозрел? — переспросил я. — Это ты жалкий приспешник коварного Тэйанга. Это ваши головы набиты дурью. Это…
— Вы, низшие твари, не знаете главной особенности Среднего и Нижнего миров. Они зеркальное отражение друг друга. Все, что в нашем мире является хорошим, светлым и добрым, в вашем мире предстает злым и черным. И наоборот. Когда вы являетесь в наш мир, вы превращаетесь в мерзких демонов. Вот ты, например. Здесь ты предстаешь в образе обыра. Ты убиваешь скот, сосешь кровь у людей, раскапываешь могилы, пожираешь мертвецов. Чего вытаращил глаза? Тебе кажется, что ты творишь добро?
— Я убиваю даймени, пьющих жизненную силу людей! — крикнул я.
— Посмотри на себя. Ты далеко не светлый ангел, порхающий в небе. Ты знаешь, что убил два десятка даркутов и двух шаманов?
Я оглядел себя и впервые обратил внимание, что мои руки и ноги покрыты черной шерстью. Ощупал языком рот. Откуда у меня выросли длинные клыки, как у саблезубого тигра? Не веря глазам, я повторил:
— Это были даймени!
Хункар похлопал себя по бокам, стараясь согреться. Белая накидка развевалась на холодном ветру.
— То, что вы называете даймени, это хорошие мысли людей. Вы видите их и уничтожаете, сея печаль и тоску. Шаманы и балгеры кажутся вам сатрапами. Слушай, что с тобой делать? Я замерз. Позвать людей, чтобы отрезали тебе голову?
Я молчал и разглядывал свои черные звериные ноги.
— Или отпустить тебя? Куда пойдешь? На меня нападать нет смысла, я снова тебя обездвижу.
— В Высший слой, — пробормотал я. — У меня там девушка.
— Не Высший, а Низший, — поправил Хункар. — Это вам казалось, что вы сверху, на самом деле вы внизу, под землей. Но летать туда не советую. Ты прозрел и будешь видеть истинную сущность прислужников Ир-Каана. На самом деле, это демоны, терзающие души людей. Твоя подруга предстанет перед тобой злобной старухой.
Он шевельнул пальцами, нарисовав в воздухе круговое движение. Я ощутил свободу. Хункар пошел к кладбищу, хрустя по снегу и пояснив на ходу:
— Там остался ритуальный костер, который я развел, чтобы поймать тебя в первый раз. Пошли, погреемся.
— Не может быть! Ты все это придумал. Ир-Каан всегда желал людям добра! — крикнул я ему вслед.
Он шел дальше, не оборачиваясь.
— А как же иначе? Ир-Каан это суть зеркального Нижнего мира. Он искренне полагает, что несет людям добро и ради этого готов на все.
Я побежал к Тропе сальто. Я хотел посмотреть на Высший или Низший, и сам уже запутался, как там правильно, слой. А потом я снова застыл.
Хункар вернулся. Подошел вплотную, сказал:
— Ты потом давай, обратно. Ты вроде стоящий парень, есть проблески разума в глазах. Я тебе найду здесь интересные занятия.
Похлопал по плечу, добавил:
— На самом деле, мы все одно целое. Все миры. Так что не расстраивайся насчет вашего мира. Здесь все тоже самое.
И отпустил меня. Я постоял немного, глядя на Хункару в глаза, и ответил:
— Если ты сказал правду, я вернусь к тебе и стану твоим слугой. Если нет, тебя не спасут никакие Кольца.
И побежал дальше. Что-то внутри подсказывало мне, что скоро я сменю господина.
СхваткаНа рассвете войска выстроились друг против друга длинными неровными линиями.
Последний раз снег выпадал две недели назад. С тех пор стояли лютые морозы. Равнина между холмов Агаристана покрылась коркой тонкого льда. В самый раз, чтобы наказать, наконец, род агашери.
Селенг, один из основных претендентов на титул каана, сидел на белом жеребце гаура перед войсками. Он нахмурился, вспомнив, что ответил Горгуд, глава агашери, на предложение объединить силы.
— Пусть Селенг приползет на коленях и оближет мой зад, — сказал Горгуд посланникам. — И тогда я еще подумаю, стоит ли нам связать знамена.
После такого ответа не оставалось ничего иного, как выступить против агашери. Вежливость и скромность в степи всегда считали за слабость. Спустишь подобную дерзость и вскоре твои же люди перережут тебе горло.
Горгуд собрал под седлами семнадцать тысяч всадников. Немало, учитывая, что Агаристан занимал изрядный кусок Ташт-и-Даркут.
У Селенга большая часть войска завязла на юге, осаждая города, признавшие покорность ябгу Судани. Поэтому для показательной порки агашери он смог привести один тумен, всего десять тысяч воинов. Но плох тот полководец, что рассчитывает всегда побеждать числом. Селенг так и сказал вчера командирам-тысячникам:
— Один гвардеец бори справится с пятью обычными воинами. Я был командиром бори и лучшим из них. Если каждый из наших воинов будет сражаться, как бори, мы победим.
И вот сейчас, едва в буром небе показалось тусклое пятнышко Тэйанга, Селенг рассматривал войско агашери. Он выискивал слабые стороны во вражеском строе. С обеих сторон воины сидели на гаурах, потому что даркуты считали позором воевать в пешем строю.
От черной линии врагов на противоположном крае равнины отделилась темная точка. Поскакала к центру поля, превращаясь в всадника с копьем в руке.
— Поединок, — сказал Нарат-тархан, командир авангарда. — Они предлагают поединок. Кто пойдет от нас?
Схватки один на один перед началом сражения были традицией даркутов. Имена победителей и проигравших прославляли в песнях. Воины наперебой закричали, предлагая свою кандидатуру. Но Селенг уже назначил бойца.
— Датун-багатур, — крикнул он. — Иди и принеси его голову.
Но одноглазый Датун, ближайший помощник Селенга, опустил голову.
— Повелитель, мой гаур повредил копыто. Он может подвести в решающий миг.
Селенг обернулся и посмотрел на ослушника. Лицо вождя побледнело, ноздри раздувались, рот сжался в тонкую полоску. Датун молчал.
Но Селенг просто рассмеялся.
— Хорошо, пусть идет Бахдасар. Не хватало еще, чтобы твой гаур, Датун, поскользнулся на собственном дерьме и ты вылетел из седла.
Гвардейцы бори и помощники из свиты Селенга тоже рассмеялись. Датун молчал, опустив голову.
— Благодарю, повелитель! — зычно крикнул Бахдасар, мощный воин, издали похожий на гору. Он ездил на толстом гауре. На прошлой охоте Бахдасар в одиночку отбился от квинкана, схватив его за пасть и разорвав надвое. Он ударил гаура ногами и медленно поскакал вперед.
Селенг прекратил пристально рассматривать Датуна и повернулся вперед. Он продолжал улыбаться.
