водку жрал, вот где, некогда ему было. Тьфу! Паршивый мужик! Паршивый!
– Влад… – промямлила я, а она вздохнула:
– Повесился, – краска начала медленно покидать моё лицо, а она всплеснула руками: – Да что ты, милая! Не беременная часом?
– Нет, – ответила и тяжело поднялась.
– И к лучшему, к лучшему… – пробормотала старушка. – На поминки поедешь?
– Нет, я… посижу.
– Посиди, посиди… я тоже не поеду, Зину жалко, один сгинул, второй, похоже, тоже, но этот её… паршивый мужик! Проведаю свою Божиночку и домой, слушать их проводы ещё ночь напролёт…
– Божиночку? – промямлила, пытаясь сообразить, что вообще происходит, а она улыбнулась:
– Божий человек, не с этого мира. Хорошо ей теперь, успокоилась наконец. Она тут, совсем рядышком…
Я поплелась вслед за ней, уже догадываясь, чью фотографию увижу, прислонилась к чужой оградке и попыталась свести все воедино.
– Всем двором за неё бились, отдавать никак не хотели, следствие там какое-то… – проворчала, убирая сорняки, – а уж как Владик помог, такой скандал закатил, мигом все бумаги оформили… очень любил её. Вот теперь рядышком… маленький был – всё к ней бегал, мать на трёх работах, брат, хоть и старший, бестолковый, про отца и говорить нечего… хороший был парень, если б не окружение… эх, жалко его.
– Ага, – промямлила в ответ, осторожно пятясь, – пойду я, тяжело мне тут.
– Иди, милая, иди, – подбодрила, продолжая заниматься делами, – а я и у Степановых приберу, у ентих тоже некому больше… ну и лето, столько народу погорело, скоро уж и хоронить негде будет, вон как разрослось, забор уже, а за ним овраг, дальше-то и некуда, если только засыпать, а кому это надо? До живых дела нет, до мёртвых и подавно…
«Степановы, точно, – всплыла в памяти фамилия хозяев фермы, – все тут…».
Я развернулась, чтобы пойти обратно, и увидела у могилы Владислава молодого парня, ковыряющего свежую землю носком ботинка с задумчивым видом. Узнала его. Один из тех, кто засветился на фотографиях. Стоит, хмурится, руки в карманах. Замерла, но только привлекла его внимание. Прищурился, медленно достал руки из карманов и рванул в сторону забора с такой скоростью, что я слегка растерялась, но лишь на мгновение, кинувшись за ним с неясной целью.
Через забор он перемахнул ловко, можно было и не мечтать догнать его, но во мне проснулся упёртый баран и помог преодолеть преграду. А старушка была права – овраг был, поросший кустарниками и деревьями и довольно глубокий, а склон крутой. И там, на дне, кто-то глухо стонал и шевелил листву. Похоже, этот был не местным.
Я осторожно слезла и начала спуск, уже не торопясь. Нависла над корчащимся от боли парнем и констатировала очевидное:
– Вывих.
– А то я не вижу! – ответил язвительно, продолжая стенать и держаться за больную ногу.
– Нога синеет… – заметила пространно.
– Вижу! – рявкнул в ответ, а я похлопала ресницами и спросила удивленно:
– Так возмущаешься, будто я тебя толкнула!
– Ты погналась! Свали, без тебя тошно! Что ты тут вообще забыла?! Я ничего не знаю! Работа есть работа!
– Моя фотография на билбордах города с предостережением «осторожно, приёмыш Попова»? – буркнула недовольно, присев рядом с ним.
– С таким папашей можно и шутки пошутить, – скривился в ответ и вытер испарину со лба. – Чего тебе?
– Ох, какая синенькая… – вздохнула с печалью в голосе, – притока крови нет, пара минут и можно смело того.
– Чего того? – нахмурился, перестав стонать.
– Ампутировать, – ответила удивленно, – когда кровь не циркулирует, ткани отмерают и всё такое. Но ты и так отбегался, не переживай.
– Секундочку! – взвизгнул возмущённо. – С какого это хера я отбегался?!
– Ну, как сказать… или убить прорву народу – это нормально?
– А я никого не убивал! – ответил язвительно. – Я вообще там случайно оказался!
– Мимо проходил? – улыбнулась в ответ, а он нахмурился:
– Иди на хер.
– Ну, смотри какая штука, – сказала деловито, – ногу могу вправить.
– Но не будешь? – презрительно вздёрнул губу, а я пожала плечами:
– Зависит от того, готов ли ты поболтать. Кстати, далеко ты всё равно не упрыгаешь. Ты же не думаешь, что я одна притащилась?
Парень задумался и стиснул зубы, вероятно, осмысливая своё положение, а я откровенно зевнула и встала с корточек.
– Как хочешь, – брякнула, делая шаг в сторону, а он дёрнул рукой, но ухватить меня за лодыжку не решился, сказав быстро:
– Погоди ты! Я против твоего бати не иду, так и передай. И вообще, потом уже понял, что что-то не так, ясно? Мы не в теме были, ни я, ни Влад. Виталик, падла, всю кашу заварил, тварь недоделанная, выродок…
– Давай без лирики, – перебила, поморщившись, – чем дольше ты рассказываешь…
– Может, вправишь сначала, а?
– Точно нет, – ответила со смешком, – мне твоя нога до лампочки.
– Вот она – медицина! – состроил рожицу, я вздохнула, а он выдал, вылупившись на меня: – Да я реально не при чем!
– Не болит уже, да? Значит, уже онемела… что ж, удачи тебе.
– Да у меня даже пистолета не было! – взвизгнул нервно. – Приехал водки выжрать, молодость вспомнить! Сидим с Владиком, никого не трогаем, звонит ему братец, так и так, надо срочно сделать вид, что сыграл в ящик. Мужика какого-то крутого разозлил. Дай, говорит, номерок кого-нибудь, кто может пушкой помахать на глазах у других. Влад отправил ему номер, сам сидит, ёрзает, нервничает. Позвонил сам, с вами, говорит, поеду. Ну а я чё, рыжий, что ли? Протащились, они не местные, встретились у магазина, в тачку к ним прыгнули и до той фермы. Вышли, смотрим, все ужинают, эти двое пушки из-за пояса, дверь с ноги и давай шмалить налево-направо! Какая-то полоумная выскочила, ржёт, один из этих Владу говорит – либо она, либо ты и твой братец, давай работай, раз напросился. Пошёл, чё делать… А я там у тачки осел, потом все разошлись и я деру дал!
«Так вот кого они там искали…» – пронеслось в голове, я присела и резким движением вправила ему ногу.
Парень взвыл, бормоча под нос ругательства, а я пошла через овраг в противоположную
