просто пришел пораньше, сидел тут, тренькал немного…
— Сам написал? — спросил я.
— Что? — Кирилл сжался и покраснел. — Песенку? Ну, вроде того… Понимаешь, я писал доклад про Генриха Крамера… ну, это который написал «Молот ведьм». И как-то само собой… Велиал, я просто так, для себя, ты не подумай…
— Эй, ты чего зажался, песня-то отличная, — я похлопал смущенного Кирюху по плечу.
— Ну… Вдруг ты подумаешь, что я хотел… Что я претендую… Не говори ничего Астароту, ладно? До него мне далеко, я даже не думал…
«Да твоя песня в сто раз лучше той бабуйни, которую Астарот сочиняет!» — чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. С этими творческими людьми надо осторожно, как с хрустальной вазой на гололеде. Ну и мне же нужно, чтобы они вместе работали как команда, а не чтобы пересрались по поводу какой-нибудь строчки из откровений Святого Августина. Ну или, скорее, Иоанна Богослова, с учетом специфики…
— Братан, это совсем другое! — я присел напротив него на корточки и заглянул ему в лицо. Которое он старательно отворачивал. — Мне очень нравится. Ты только одну песню написал? А еще есть?
— Ну… — замялся Кирилл, но было заметно, что он слегка приободрился. — Вообще-то есть. Я же давно мечтал, что буду в группе играть. Ну и… Мне как-то неудобно.
— Брось, что тут может быть неудобного? — усмехнулся я. — Раз ты мечтал в группе играть, то как-то подразумевалось, что у тебя будут всякие зрители-слушатели, разве нет?
— Вроде того, — кивнул Кирилл и как-то совершенно по-мальчишески шмыгнул носом. — Но я как-то слышал спор Астарота с Бельфегором, а меня вроде как только что пригласили…
— А о чем у тебя песни? — спросил я, игнорируя его смущенное нытье. Хотя я парня, в целом, даже понимал. У истерички-Астарота больное чувство собственной важности, он считает свои немелодичные сатанинские напевки шедевром творческой мысли.
— Про ведьму, которая летела на шабаш, а попала на свадьбу, потом еще про демона, которого экзорцист изгоняет, про повешенного колдуна, который не может умереть, — начал перечислять Кирилл. — Наверное, как-то по-детски звучит, даже сейчас глупо чувствую, когда рассказываю.
— А сколько у тебя песен? — осторожно спросил я, боясь спугнуть такую удачу.
— Двенадцать, — ответил Кирилл. — Ну, вот эта тринадцатая, новая. У меня дома почти всегда кто-то есть, так что я пою только где-то… Ну… В других местах.
— Понимаю, — задумчиво покивал я. То, что я слышал, шедевром не было. Песенка была не особо замысловатая, стихи тоже нешедевральны. Вот только это была ПЕСНЯ. Настоящая. Ее можно было петь под гитару на кухне, а со сцены она будет звучать нормально и без тяжелых басов и потряхивания гривами. Хотя можно и с басами и патлами. «Можно идти с этим в банк», как говорится.
Снаружи раздались голоса. Бельфегор опять о чем-то спорил с Астаротом, а на бэквокале басил Бегемот. Явились мои «ангелочки». Ну что ж, пора расчехлять свое искусство дипломатии. Возможно, разговор будет сложным…
Глава 23
— И он нам всем сделает такие штуки? — Бельфегор еще раз выхватил у меня из рук листочек, на котором я набросал, как примерно с моей точки зрения должны выглядеть наши сценические костюмы. — Круто! Я думал, Илюха делает только доспехи для своих. Как ты его уговорил?
— Я просто не знал, что надо уговаривать, — усмехнулся я. — Ну и любому мастеру нужно портфолио.
Илье по прозвищу Бес, тому самому, который плел кольчугу на сборище толкиенистов, и вокруг которого крутились самые симпатичные девицы той вечеринки, я позвонил и убедился, что он все помнит и готов к работе над нашим антуражем. Тему цены я тоже осторожно прозондировал. На это он только отмахнулся. Мол, что еще за глупости, все свои. Так что кроме совместного с толкиенистами выступления перед скучающей публикой, от нас взамен ничего не требовалось. Разумеется, это не значит, что мы ничего и не отдадим. Свои долги всегда лучше платить, чтобы они потом не всплыли в каком-нибудь уродливом и неузнаваемом виде.
— Это лучше, чем грим, — даже без споров согласился Астарот.
Бегемот и Кирилл свое отдельное мнение не высказали. Но по довольному лицу Бегемота было и так все понятно. А Кирилл сейчас просто готов был одобрить все на свете, лишь бы остаться в группе.
Пора была переходить к следующему вопросу. Гораздо более нервному.
— Теперь вот еще что, — сказал я. — Вчера я разговаривал со Светой, и она меня посвятила в процедуру приема в рок-клуб.
— Нас прошлый раз отшили, даже не дав сыграть, — угрюмо буркнул Бельфегор.
«Потому что прошлый раз туда явно ходил Астарот», — подумал я. Но сказал другое.
— Если мы сделаем гордый вид и обидимся, то хрен нам, а не концерты, — я пожал плечами.
— В рок-клубе давно засели старперы, у них там теплые местечки, и они не пускают туда никого, кто хочет свободного самовыражения, — угрюмо проговорил Бегемот.
— Слушайте, вот какое дело, — я пододвинул к Бегемоту чашку с печенюшками. А то он их так гипнотизировал, что кажется сейчас начнет виртуально поглощать. — Кушай, маленький, а то похудеешь еще, такого мы допустить ну никак не можем.
Бельфегор хихикнул. Но как-то скорее обреченно.
Нда, вот же компашка неудачников-то подобралась. С выученной беспомощностью.
— Ну, слушай, ты же помнишь, как в прошлый раз было, да? — сказал Астарот, внезапно даже без ноющих и истеричных интонаций. — Я отдал кассету, они сказали, что перезвонят, и с тех пор молчание.
— Так, братва, всем отставить упадничество, — прервал я этот поток чертовски убедительных аргументов того, почему мы будем сидеть на попе ровно. — Объясняю на пальцах. Мы с вами хотим донести свое творчество до зрителей. Мы можем попытаться сделать это в одну каску, но что ответит любая тетенька, которая заведует любым домом культуры, где мы можем выступить?
— Что? — с печенькой во рту спросил Бегемот.
— «Мальчики, а вы чьи?» — писклявым псевдоженским голосом сказал я. — И если это будет не чья-то тетя или чья-то мама, то она, скорее всего, пошлет нас на хрен. И зрители нашей музыки не услышат.
«На их же счастье!» — мысленно закончил я, но прописал себе за такое воображаемого леща. Спокуха! Мой жизненный опыт подсказывает, что даже говнари могут неплохо зарабатывать и быть в тренде, так что работаю с тем материалом, который есть. И не выстбываюсь тут. Даже мысленно.
— Ну да, как всегда, — уныло вздохнул Бельфегор.
— А если у нас будут корочки рок-клуба, то разговор вести будет в разы легче, — сказал я. Судя по лицам, нифига не убедил. Что, надо было бухло что ли с собой брать на этот разговор, чтобы мои говнари переоделись из костюмов никому не нужных какашек?
— Только нам их опять не дадут, — упрямо повторил Астарот.
— Братва, вы меня
