мной, потому что я с самого начала знала, что так и будет? Если бы не то гадание в кустах, мы бы никогда не сблизились. Я подогнала свое будущее под расклад. И что тогда первично: курица или яйцо? Ты сам делаешь свою судьбу, потому что знаешь ее наперед, или судьба уделывает тебя, подкидывая подсказки, по которым ты забредаешь прямо в болото?
– А есть разница? – Антон снисходительно почесал меня под подбородком.
– Ну это вроде моя работа – разбираться в таких штуках.
– Главное, больше никогда не гадай на нас.
Я посмотрела на него. Антон аккуратно вел машину, но было в его профиле что-то очень упрямое.
– Не хочешь знать, чем все закончится?
– Нет. У этого уравнения все равно нет верного решения.
Это было правдой. Карты обещали мне, что наша встреча изменит меня и всю мою жизнь, но они не обещали счастливого финала.
Порой жизнь словно замедляется, мгновения тянутся долго-долго. Такой была та весна – бесконечной, бескрайней, подарившей мне так много самых ярких эмоций.
Но потом события, словно спохватившись, понеслись мне навстречу, нагромождаясь и сбивая друг друга.
Наверное, я так хорошо запомнила тот день, потому что именно после него все полетело кувырком.
Глава 26
Карты говорили вполне определенно: муж клиентки ей изменяет.
Я чуть помедлила, прежде чем сообщить об этом откровении.
Всегда неприятно приносить плохие новости, но с годами практики это стало не так болезненно, как прежде.
Люди приходят ко мне не для того, чтобы я берегла их чувства, они приходят за ответами.
Ответы у меня были, а советов я не давала.
Иногда мы делали расклады на перспективы: что будет, если клиентка поступит так, а что будет, если по-другому? Мужчины редко ко мне забредали, и в основном это были или тревожные бизнесмены, или мужья повышенной ревнивости.
– И что теперь делать? – растерянно спросила сидевшая передо мной женщина, и ее голос задрожал.
Ей было чуть за тридцать, очаровательные веснушки на светлой коже шевелились, когда она улыбалась или хмурилась. Короткие волосы после шапки стояли дыбом. Не красавица, но невероятно милая и очень наивная.
Я подавила вздох.
Что делать, что делать… А что ты хочешь сделать, милая моя?
Для чего вообще стремиться вывести своих благоверных на чистую воду, если потом ты понятия не имеешь, как поступить? Конкретные знания требуют конкретных действий, но кто готов менять всю свою жизнь без оглядки?
– А какой результат вам нужен? – спросила я как можно благожелательнее.
Сколько таких клиенток я видела на своем веку – разом потухших, перегоревших, разбившихся вдребезги?
– Хочу знать, – подумав, решилась она, – что со мной будет в случае развода. Смогу ли я найти другого мужчину, который полюбит меня?
– Давайте посмотрим. – Я вновь взялась за колоду.
Теперь клиентка казалась мне куда более симпатичной, чем несколько минут назад. Правильно, милая, иди вперед и не думай о том, что уже поломано. Я боялась, что она захочет удержать своего гуляку, вот это было бы бессмысленно и обидно.
Выйдя на крыльцо, чтобы проводить клиентку, я, к своему удивлению, увидела Алешу, который бродил возле мангальной зоны.
Было десять утра. Четверг.
Довольно неожиданное явление.
– Привет. – Я закрыла калитку и подошла к нему. – Что ты тут делаешь? У меня работа. Следующая клиентка придет через десять минут.
– Давай откроем шашлычный сезон на майских, – задумчиво протянул Алеша, рассеянно целуя меня в щеку. – Устроим вечеринку в нашем саду. Синоптики обещают хорошую погоду.
Вечеринка в нашем саду?
Зная Алешу, это будет толпа малознакомого мне народа, которая вытопчет все тюльпаны и оставит после себя полный разгром.
К тому же вся подготовка ляжет на мои плечи, потому что Мирослава у нас очень хозяйственная.
– Может, лучше снимешь какую-нибудь беседку на набережной? – предложила я. – Кто поедет в такую даль?
– Такси же сюда ходит, – жизнерадостно возразил Алеша.
– Послушай, мне бы не хотелось, – сказала честно. – Ты же знаешь, как трепетно я отношусь к этому дому.
– Заинька, тебе нужно хотя бы время от времени выбираться из своей раковины. Ты не замечаешь, что все сильнее и сильнее избегаешь людей? Даже от меня очень отдалилась в последнее время… Это из-за того, как я себя вел после инфаркта? Ну прости, я пережил невероятное потрясение, чуть не расстался с жизнью. Это было так страшно…
И при чем тут, скажите на милость, мой сад?
Я хотела спросить – как вечеринка должна, по его мнению, сблизить нас. Но потом подумала: а хочу ли я вообще сближаться? И махнула рукой. Вечеринка так вечеринка. Переживу как-нибудь. В конце концов, я достаточно виновата перед Алешей, чтобы пойти навстречу его прихотям.
– Хорошо, ладно, – пробормотала я удрученно. – А теперь прости, вон идет клиентка. В холодильнике есть жаркое, поешь пока.
– «Я пришел, чтобы опять наполнить твою жизнь радостью, страданием и наслаждением, но не затем, чтобы все время быть при тебе, как твой теперешний супруг, который хранит тебе верность и делает все в точно определенное время: ходит в гости, в кино и ласкает тебя», – мой голос звучал тихо и ровно, единственный звук в хрупкой ночной тишине.
Антон дышал еле слышно, он уже дремал, но все еще перебирал мои волосы. Нужно было заплести их на ночь, чтобы не мешали нам спать, но двигаться пока не хотелось. Читая с телефона, я после каждой запятой чуть поворачивала голову, целуя плечо Антона.
– «Нет, любимая, я не похож на своего благородного коллегу, я существую для того, чтобы зажигать твои потаенные желания и страсти. Он – твой день, я – твоя ночь. Мы оба твои мужья, твои два лица, твое „да“ и твое „нет“… Скорее, любимая, скорее, ночь коротка, а потом наступит время твоего второго мужа, моего компаньона и собрата. Для меня – твоя страсть, твое тайное желание, твое блаженство, для него – остатки твоей любви, заботы о тебе и о твоей добродетели…»
– Что это? – спросил Антон, когда я выключила телефон, погрузив спальню в неплотную тишину.
Сквозь незашторенные панорамные окна под нами все еще горел город.
– «Донна Флор и ее два мужа», – пробормотала я, сворачиваясь клубочком у него под боком. – Жоржи Амаду.
– Бедная моя, – вдруг сказал Антон и обнял меня крепко-крепко.
– Если бедная, то почему такая счастливая?
Я снова целовала его – лицо, и шею, и грудь, там, где билось сердце. Сердце, которое все ускорялось от моих губ.
К началу вечеринки я уже
