никогда не видела мускулы больше чем у него.
— Лучше закрой свой рот, придурок, — предупреждает его Джордж. — У нее может и хороший удар, но мой гораздо сокрушительней. Я тебе это обещаю.
Адам указывает на меня.
— Я хочу, чтобы ее вышвырнули из здания и написали заявление в полицию. Теперь твоя жизнь будет разрушена.
Мой пульс учащается. Я и не думала о реальных последствиях того, что я разбила ему лицо. Если он позвонит в полицию, меня, скорее всего, уволят и покажут по новостям.
Дверь распахивается, и появляется запыхавшийся Нокс. Он смотрит на меня, на Джорджа, затем на окровавленного Адама. Он делает так снова, ожидая что кто-нибудь объяснит ему.
Я киваю в сторону Адама.
— Он сволочь, поэтому я ударила его по лицу.
— И я хочу подать заявление! — кричит Адам.
— Ты говоришь, как маленькая сучка, — говорит ему Джордж
Желваки на лице Нокса напрягаются.
— И почему ты ударила его по лицу, Либби?
— Он вел себя как сволочь.
— Она ударила меня, потому что я сказал, как сильно мне понравилось лишать ее драгоценную, маленькую киску девственности! — снова орет Адам, сдерживая боль, чтобы насмешливо улыбнуться Ноксу. — Но должно быть, еще это понравилось.
Нокс бросается на него, прежде чем я успеваю понять, что происходит. Адам стонет от его первого удара, а затем вскрикивает от второго.
— Черт, — бормочет Джордж, кидаясь к ним. Он хватает Нокса за талию и оттаскивает его. В животе сжимается, когда он отпускает Нокса, чтобы показать на парня, который держит камеру у дыры заборе. — Ублюдок, отдай мне это.
— Нам конец, — шепчу я.
— Догони его. Я останусь с ней, — командует Нокс.
Джордж кивает и бегом срывается с места. Я наблюдаю, как он перепрыгивает изгородь и гонится за ним.
— Это плохо закончится, — говорю я Ноксу.
— Мне наплевать, — отвечает он, а затем смотрит на Адама. — Скажешь еще что-нибудь или хотя бы еще раз на нее посмотришь, я из тебя все дерьмо выбью, слышишь меня?
Адам поднимает руки, сдаваясь, и проводит языком по нижней губе, слизывая немного крови.
— Твоя карьера, не моя, чувак.
— В отличие от тебя, я всегда предпочту ее своей карьере и любой шлюхе-фанатке.
Я спотыкаюсь, когда он хватает меня за руку и ведет обратно в здание. Положив руку мне на бедра, он поворачивает меня лицом к себе и прижимает к стене.
— Ты в порядке? — спрашивает он, смахивая намокшие от пота волосы с моих глаз.
— Я в порядке, — шепотом говорю я.
— Клянешься?
— Клянусь.
Он проводит рукой по моим скулам и делает глубокий выдох.
— Боже, я хотел убить этого урода. Мучительно слышать, как он говорит о том, как касался тебя... обладал тобой… как ты его любила. Ненавижу эту Либби. Ненавижу, что ему ты отдавала больше, чем отдаешь мне.
— Это не правда. Я была глупым подростком. Я ничего не отдавала ему, обещаю.
Его губы, сладкие и мягкие, прижимаются к моим.
— Сделай одолжение, — просит он, не разрывая поцелуй. — Давай пока ничего не будем рассказывать об этом Томасу. Убери свой телефон и наслаждайся моим шоу.
— Хорошо.
Не только он хочет избежать разговора с Томасом прямо сейчас.
Мы оба подпрыгиваем, когда дверь распахивается. Коридор озаряется солнечным светом и появляется Джордж.
— Этот ублюдок удрал, — говорит он, задыхаясь. — Я пытался поймать его, клянусь, но у него была машина для побега. Я может и быстрый, но не настолько, как BMW 750.
Нокс отстраняется от меня и смотрит на Джорджа.
— Все в порядке, друг. Спасибо что всегда пытаешься меня прикрыть.
Глава 36
Нокс
Я ужасно нервничаю.
Легкие стучат о ребра, пока я иду на середину сцены, дыша медленно и глубоко. Не так я обычно начинаю свои шоу. Как правило, у меня крутое вступление со светом и видео, но сегодня я делаю совершенно иное. Это необходимо сделать, за что позже мне придется поплатиться.
Ликование толпы прогоняет мои мысли прочь, когда я хватаю микрофон со стойки. Я сглатываю прежде поднести его ко рту.
— Привет, Атланта! — кричу я. — Как ваши дела сегодня?
Зрители кричат еще громче. Больше всего на сцене люблю видеть их реакцию, восторг на их лицах. Я невероятно обожаю своих фанатов.
Замолкаю и жду, пока они успокоятся, прежде чем продолжу и, наверное, убью свою карьеру. Все смотрят на меня и ждут, что я сделаю дальше
— Я уверен, что многие из вас узнают о том, что произошло сегодня, но я хочу первым рассказать вам свою версию этой истории. Около часа назад я ударил парня. — Я поднимаю свой распухший кулак. — Боевое ранение. — Камеры телефонов поднимаются в воздух, и я понимаю, что сейчас начинаю прямую трансляцию в тысячах социальных сетей. — Газеты, скорее всего, расскажут, что у меня был приступ агрессии или что я не контролирую себя, но не поэтому я сделал это. Я могу сцепиться с мужчинами, которые оскорбляют женщин, особенно это касается женщин, к которым я неравнодушен. — Рты зрителей распахиваются. Еще больше телефонов появляется в воздухе. — Если вам дорога женщина, а кто-то делает что-то ужасное по отношению к ней, защищайте ее. Именно так поступил я. Так что, ребята, давайте вашим девушкам знать, что вы их цените.
Толпа ревет от восторга. Если парень, записывающий нас, покажет меня, я знаю, что мои фанаты все равно будут стоять за меня.
Исказит ли пресса всю историю? Наверное.
Будет ли это главной новостью? Скорее всего.
Но прямо сейчас мне наплевать. Я готов выступить, а потом провести время со своей девушкой.
Я снова подношу микрофон ко рту.
— А теперь, закончим с этим и давайте начнем это шоу!
***
— Сколько у тебя? — я спрашиваю Либби, когда возвращаюсь в гримерку после окончания шоу.
Я срываю с себя пропитанную потом футболку и бросаю ее на пол. В ней чертовски жарко. Либби берет полотенце, помещает его под холодную воду и начинает водить им по моей шее. Мой рот распахивается и у меня вырывается стон.
— Мне было страшно смотреть, — отвечает она, помогая мне охладиться, прежде чем взять свой телефон. — Пятнадцать от Томаса. Два от твоей мамы.
— Время посмотреть
