жест подействовал на меня намного более волнительно, чем то, когда мы с Савой лежали почти голые в кровати. Тогда я скорее конфузилась от происходящего, а сейчас… как будто бы пьянела без всякой выпивки. Голова кружилась, ноги не держали. Сердце заходилось, как ошалелое. Губы сами потянулись к губам. И даже если бы я знала, что сразу после этого поцелуя неизбежно умру, всё равно бы не остановилась.
Сава прижал меня к дереву всей необузданной мощью своего тела. Что бы он ни задумал сейчас сделать со мной, я на всё была согласна заочно. И никакие последствия меня уже не пугали. Мне до одури было необходимо ощущать его поцелуи и ласки. И я бы убила любого, кто посмел бы…
— Ребята, вы где?! Идите есть! — раздался на всю округу голос моей подружули.
— Блин… — вырвалось у меня со злостью и обидой.
Сава тотчас отстранился, тяжело дыша. Зрачки в обоих его глазах почти полностью перекрывали разноцветные радужки.
— Да, нам… пора есть, — тяжко сглотнув, выдавил он. — Идём.
— Сав…
Я попыталась его задержать хоть ещё на минуточку, но Савелий уже потащил меня обратно к нашей стоянке.
Дурманящая эйфория моментально потухла, так и не успев дойти до своей кульминации. Ладно, Ринка… Попросишь ты у меня ещё чего-нибудь…
Мы сели ужинать. И, честно сказать, раньше я думала, что из Савы так себе повар, но оказалось Рина с Макаром даже вдвоём не сумели приготовить что-то приличное. Каша у них пригорела, да ещё и несолёная оказалась.
Тем не менее, я поблагодарила, но Саве аккуратно шепнула, что в следующий раз сама чего-нибудь кулинарное изображу. В любом случае опозориться страшнее ни у кого бы уже не получилось. Я вызвалась мыть посуду, чтобы немного привести мысли и чувства в порядок, а заодно позвонить бабушке. Для этого я улучила момент, когда все займутся кто чем и перестанут обращать на меня внимание. Так и случилось вскоре.
Я пошла вместе с посудой к притоку реки, вместе с уже заряженным телефоном. Сначала использовала его как фонарик, но затем, убедившись, что меня никто не видит и не слышит, вставила сим-карту и подождала, когда она подсоединиться к сотовой вышке.
Ждать пришлось недолго. Как только я заметила появление «палочек», указывающих на уровень приёма сигнала, я сразу отправила звонок по нужному номеру.
— Привет, ба!
— Привет, — ласково пропел в трубке приятный бархатистый голос, увы, не имеющий ничего общего с голосом моей бабушки Зои.
Глава 46. Сагарт
— Ты что-то долго ходила, — заметил я, когда Маша наконец объявилась на поляне.
И сразу почуял неладное.
Словно облако тяжёлого дымного пепла, нечто тёмное пробралось в моё сознание, надавив на интуитивные рецепторы. Маша подняла глаза. И по дрожанию зрачков стало окончательно ясно, что мне не кажется.
— Маша? — я двинулся навстречу, но она шарахнулась от меня. — В чём дело?
— Мне… — проронила она. — Мне надо обратно в город.
Рина и Марлок выбрались из палатки, где готовили ночлег. Хотя я догадался, что им скорее нужен был повод уединиться для разговора. Но, сколь бы важным он ни был, сейчас меня беспокоило другое.
— Об этом не может быть и речи, — спокойно заявил я.
— Так и знала, что ты это скажешь.
Маша, вся всклоченная и чем-то серьёзно обеспокоенная, двинулась прямиком к машине.
— Ты должен отвезти меня обратно, — потребовала она, указывая на автомобиль. — Сейчас же!
— Манечка, что случилось? — подбежала к ней подруга.
Марлок остался у палатки и наблюдал со стороны. Мы с ним коротко переглянулись. Он не хуже меня знал, что никакого возвращения быть не может. Последние мосты за нами сожжены. Обратной дороги нет.
— Ринка, отстань, пожалуйста! — кипела Маша, отпихивая от себя подругу, которая простирала к ней руки. — Может, тебе и не о ком заботиться, кроме твоего парня, но у меня есть родной человек!!!
— Дилар… — обронил Марлок.
Я повернулся к нему, взглядом задавая вопрос.
— Дилар, — уже внятнее повторил Белый, — он каким-то образом связался с Машей…
«Расторгуев?..» — вспомнилось мне вдруг лицо парня из салона связи, где Маша купила сим-карту на моё имя.
«Одну минуту…» — эта лукавая улыбка и этот скользкий взгляд…
У волколаков немало приспешников среди обычных людей. Кто-то работает просто за деньги, кто-то — за долги, а кому-то платят и иной валютой. Особенно волколицы. Ведь для простого смертного провести хотя бы час в обществе настоящей волколицы — ни с чем несравнимая награда…
И тогда в моей голове всё окончательно сложилось.
— Маша! — крикнул я, быстро приближаясь к истерящей девчонке.
— Вы все ничего не понимаете! У меня никого нет! — всхлипывала она, сторонясь каждого, кто к ней пытался подойти. — Вам нечего терять! А мне есть!..
— Ты неправа, — осадил её Марлок. — Каждому из нас есть, о ком беспокоиться. Лучше объясни, что у тебя произошло.
Вцепившись себе в волосы, Маша наматывала круги по освещённой костром поляне. На каком-то из бессчётных кругов я подловил её и заставил остановиться.
— Пусти! — тут же начала сопротивляться человечка.
Однако все её попытки были напрасны и мелочны в сравнении с моей силой. Я удерживал девчонку за плечи, не давая никуда двинуться. Двое других участников нашей компании беглецов встали по обеим от неё сторонам.
По всей видимости, осознав, что никуда не денется из окружения, Маша всё-таки затихла.
— Тебе позвонил Дилар? — уже догадался я, заприметив мобильный телефон в её руках.
— Нет, — ответила она, потупившись. — Я позвонила. Только не ему, а своей бабушке. Но трубку поднял Дима. Моя бабуля у него.
Рина беззвучно охнула и сама себе закрыла рот ладонью. Марлок стоял неподвижно. Он лучше меня понимал мотивы и методы своего бывшего Альфы и оказался прав в своём предположении.
— Чего он хочет? — спросил Марлок.
— Меня, — проронила Маша. — Он потребовал, чтобы я вернулась в его дом. И чего бы он ни хотел, я всё сделаю…
— Уймись, — жёстко оборвал я. — Ему нужна не только ты, но и все мы. Ну… — тут я глянул на Рину. — Ну, кроме твоей подруги.
— О вас он ни слова не сказал…
— А ему и не надо ничего говорить. Всё и так понятно. Вернёшься ты к нему или нет, охота на нас продолжится. Да и бабушку твою он просто так уже не отпустит.
— Да как это не отпустит?! — возмутилась девчонка. — Он обещал! Он…
— Он скажет, что угодно, лишь бы ты сделала, как он хочет, — закончил фразу вместо неё Марлок.
— Но ты ведь сам говорил, что Дима не терпит насилия…
— Я сказал,
