в задумчивости. Его светлость с возрастающим подозрением продолжал тщательно изучать лицо Арабеллы, хотя бледно-голубые глазки его сохраняли всё то же полусонное выражение. Наконец Арабелла перевела на него взгляд и тихо спросила:
– Чего?!
– А-а… чего «чего»?
– Ваш Каузак, по-видимому, говорил правду.
– Я заметил, что вы это проверяли, – сухо протянул лорд Джулиан, – но я ломаю себе голову, к чему вам это знать? Не подумайте, что я пристаю, просто дико интересуюсь…
В ожидании ответа он молча наблюдал за ней, перебирая пальцами локоны своего золотистого парика.
Арабелла в тупой задумчивости слишком внимательно рассматривала чудесные испанские кружева, которыми была обшита скатерть. Пару минут спустя лорд Джулиан не выдержал игры в молчанку, прервав паузу первым.
– Этот человек поражает меня, – пробурчал он вялым голосом. – Изменить свой курс? Удивительно! Если бы только ради меня, я бы понял, но ради вас?! Однако ещё удивительнее то, что из-за этого он подвергает себя страшной опасности, решаясь войти в воды, омывающие Ямайку…
Арабелла Бишоп рассеянно взглянула на него. Затем её губы как-то странно, почти с недоумением, вздрогнули. Тонкими пальчиками она начала что-то выстукивать по столу.
– Поверьте, меня он поражает гораздо больше, – наконец вздохнула она, – подумайте, почему он не считает нас людьми, за которых можно взять хороший выкуп? Вы или я этого не достойны?
– Я? Да. А вот вы не заслуживаете спасения.
– Ха! С чего бы это?
– Да потому что вы оскорбили его. А я – нет!
– И что?! Я привыкла называть вещи их собственными именами.
Вот тут лорд Джулиан взорвался:
– Ах, вы привыкли? Но, чтоб мне лопнуть, я бы этим не хвастался! Это свидетельствует либо о крайней молодости, либо о крайней глупости. А также и о крайнем проявлении самой чёрной неблагодарности. Неблагодарность, конечно, вполне себе человеческое, а не вампирское свойство, но вот так откровенно проявлять её… Это тупость. Мне за вас стыдно, мисс!
На щеках Арабеллы проступил слабый румянец.
– Ваша светлость, я вижу, что вы огорчены таким моим поведением… Но я… я не понимаю вас. К кому я проявила неблагодарность? И в чём, когда?
– К капитану Бладу. Разве он не пришёл и не спас нас? Вас! Меня!
– Пришёл и спас?! Да вы свихнулись! Вы точно уверены в том, что он знал о нашем пребывании на «Милагросе»?
Его светлость позволил себе проявить чуть заметную нетерпеливость.
– А вот это тем более благородно с его стороны! Не зная, что спасает посланника самого короля, он освободил нас из плена испанского мерзавца, – вскинулся лорд Джулиан. – Неужели вы до сих пор не поняли очевидного? Ведь капитан Блад по факту воюет только против испанцев. И назвать его в лицо вором и пиратом, как это сделали вы, по меньшей мере неблагоразумно и неосторожно! Толерантнее было бы говорить, что он человек с нестандартным взглядом на политику испанской экспансии и перераспределения ценностей. Почему мне приходится всем объяснять очевидные вещи?
– Неосторожно? – презрительно переспросила Арабелла. – А какое мне дело до осторожности?
– Ой, всё! Вижу, что никакого. Но подумайте тогда хотя бы об элементарном чувстве благодарности. Чтоб мне утонуть! Поразмыслите, сколько боли ему причинили его же соотечественники, и вы удивитесь, что он ещё способен отличать англичан от испанцев. Быть проданным в рабство! Бр-р-р! Я бы такого не простил…
Арабелла Бишоп наконец-то нашла в себе силы покраснеть.
– И кому? Проклятому колониальному плантатору… – он запнулся, – вы уж извините меня, мисс, за честность и прямоту…
– А вы… вы, кажется, слишком увлеклись, защищая этого… преступника!
Лорд Джулиан пристально посмотрел на неё, подумал, а потом мягко заметил:
– А мне гораздо интереснее, за что вы его так ненавидите?
Он сразу понял, что рассердил Арабеллу, потому что щёки её мгновенно вспыхнули, а в глазах загорелся здоровый гнев. В таком состоянии она могла бы и по морде звездануть, но мисс Бишоп сумела взять себя в руки:
– Ненавижу? Кого? Его? Тьфу! О боже, да я его просто не замечаю.
– То есть пока вы не узнали, что это был Блад, – ах, какой храбрец; ах, душка; ах, я молюсь за него, – его светлость откровенно стебался. – Человек, который так легко раздолбал два корабля испанского адмирала, был бы драгоценным приобретением для королевского флота! Подумать только! Изобразить полную готовность идти между двух огней, свернуть, обойти испанцев, заставив их стрелять друг в друга?! Для этого нужны кураж, смелость, находчивость, изобретательность, драйв и хайп! Он обманул своим манёвром даже меня (меня!), не говоря уж о каком-то там доне Мигеле. Это великий человек, мисс Бишоп! Его следовало бы заметить, вот я, например, заметил!
Арабелла тоже не смогла удержаться от сарказма:
– Так посоветуйте королю предложить Бладу звание офицера!
Лорд Джулиан злорадно рассмеялся:
– О, это уже сделано! Его капитанский патент лежит у меня в кармане. Я супер, детка?
Оставив её пыхать с раскрытым в изумлении ротиком, лорд Уэйд бодро отправился на поиски и довольно быстро нашёл Питера Блада расхаживающим по квартердеку[49]. Капитан был совершенно измучен своими душевными метаниями, хотя посол даже и не подозревал о существовании такого времяпрепровождения. С обычной для него фамильярностью лорд Джулиан, приобняв доктора за талию, пошёл рядом с ним.
– Это ещё что такое? Вы за кого меня приняли?! – сердито спросил Блад, у которого было отвратительное настроение.
Его светлость слова капитана ничуть не смутили.
– А что такого? Я лишь хотел бы, сэр, чтобы мы стали друзьями, – вкрадчиво ответил он.
– Весьма польщён! Безумно! – отрывисто бросил Блад, стряхивая его руку. – Очень снисходительно с вашей стороны. Куда мне надо вас поцеловать?
Лорд Джулиан позволил себе не обращать внимания на столь явную иронию.
– Но разве не удивительно, что судьба столкнула нас? Представляете, ведь я приехал в Вест-Индию специально для того, чтобы увидеть вас. Я! Ради вас! Представляете?
– Вы не первый, кто меня так хочет, – устало ответил Блад, – правда, в основном это были испанцы, и приставали они ко мне с более низменными предложениями.
– О, мои предложения иного сорта и идут с самых верхов, – лорд Джулиан наконец-то всерьёз приступил к изложению цели своей миссии.
Когда он закончил, капитан Блад удивлённо произнёс:
– На этом корабле вы мой гость, а я ещё сохранил какое-то представление о приличном обращении с гостями, хотя сейчас считаюсь вором и пиратом. Потому не скажу, что о вас думаю, где я вас видел и куда хотел бы послать вместе с вашим подонком-родственником лордом Сэндерлендом. Я лишь в неслабом ахрене от того, что король Яков готов купить меня взятками и заставить предать своих вампиров!
Со шкафута по-прежнему доносилась грустная песня корсаров:
В нос ударились кормой,Потому что был запой.И отправились толпойНа дно морское!Ой-ай! Любо, зажигай!Кто теперь на чёртов Мэйн пойдёт со мною?!
– Вы меня не понимаете, троллите или передёргиваете?! – возмущённо воскликнул лорд Джулиан. – Патент предполагает, что и ваши люди, и нелюди также будут взяты
