мой из-за вас погиб. Что вы гадкий человек, и на несчастье инородов карьеру делаете. Что я только из страха с вами была.
— И он поверил? — спрашиваю.
— Да, — просто ответила гоба. — Поверил. Он сам такой, ради выгоды на многое способен. Как не поверить. Вот я ему в кофе снотворное и плеснула. Людям его тоже. Поторопитесь, Дмитрий Александрович. Если они проснутся и вас здесь застанут, плохо будет.
— Где моя одежда?
Гоблинка обернулась, подняла с пола большой свёрток.
— Вот, возьмите. Я вам приготовила одеться. Уходить вам надо. Я слышала, Алексеев говорил, что нельзя вас в живых оставлять. Что вы слишком много знаете. Велел Федьке с Ерошкой, как уснёте, в подвал снести, там петлю к потолку прикрутить и вас повесить. Будто вы сами на себя руки наложили. От отчаянья, что карьера ваша не задалась.
Вот же гадство какое! Доверяй после этого людям... Но я ведь и не доверял. Если бы не чай этот со снотворным, попробовали бы они меня повесить. И что делать теперь?
Подумал я, подумал, говорю:
— Так что, они ещё пять часов спать будут? А в доме знает кто?
— Не меньше пяти часов, — отвечает гоблинка. — В доме слуг сейчас мало, да и те в людской сидят. Двое охранников только при хозяине, но спят они.
— Отлично.
Мыслишка у меня появилась, только времени терять нельзя. Часов пять у меня есть, должно хватить.
Побежал я в кабинет Алексеева. Там тихо, на столе выпитая чашка из-под кофе на блюдечке стоит, рядом в пепельнице бычок от папироски дымится. Сам Алексеев в кресле сидит, голову на грудь опустил, похрапывает. Слуги его, двое громил, на полу лежат, Ерошка у стенки, Федька на коврике под книжным шкафом.
Перед Алексеевым на столе бумаги лежат, папочка какая-то картонная открыта, в ней тоже бумажки всякие пришпилены.
Посмотрел я внимательно — опаньки! Как удачно! Записка. Собственной рукой господина бизнесмена написана, адресована стряпчему. Тому самому мэтру, что мне заклятие на верность делал — для Алексеева. Как говорится — на ловца и зверь бежит...
Сверху лежит, свеженькая. Видно, всё же решил проверить господин бизнесмен, нет ли от мэтра утечки. Пригласил его к себе, только дату и время не успел поставить. Ну да это дело поправимое...
Примерился я, и аккуратненько добавил нужное. Получилось, что мэтра ждут немедленно, без отговорок, по важнейшему и строго конфиденциальному делу.
Отправили мы записку и стали ждать. Гоблинка кинулась пока свои вещички собирать: склянки всякие, травки, зелья. Я же пока со столика, что сбоку стоял, вазу подхватил, трёхэтажную. Там всякие орехи, фрукты лежали, свежие и сушёные. Показал своему попугаю Микки. Тот крыльями захлопал, обрадовался. Наверное, когда простым пацанёнком гоблинским был, его так не кормили.
***
Стряпчий пришёл скоро, но я себе все ногти обкусал, пока дождался. Всё казалось, что охранники Федька и Ерошка проснутся раньше времени.
Гоблинка стряпчего встретила, наверх в кабинет проводила. Он зашёл, сам недоволен, спрашивает:
— Евгений Харитонович, что за срочность? Мне пришлось отложить важную встречу...
Увидел спящего Алексеева, запнулся, замолчал. Огляделся, увидел спящих Федьку и Ерошку. Спрашивает:
— Что это? Вы шутить изволите, господа?
Тут я из-за двери вышел. Говорю сурово:
— Какие уж тут шутки. Вопрос жизни и смерти, дорогой мэтр.
Стряпчий меня увидел, вздрогнул. Саквояжиком своим, который в руке держал, загородился, спрашивает:
— Что вам угодно, господин Найдёнов?
— Правду. Кому вы сливаете информацию, мэтр? Прямо полицмейстеру или поручику Бургачёву? Или, может быть, сразу Рыбаку?
Стряпчий выпрямился, будто кол проглотил. Губы сжал в ниточку, зрачки расширились, но виду не подаёт, что испугался.
— Вы ошибаетесь, господин Найдёнов, — отвечает сухо, — это недоразумение. Не знаю, что вы сделали с господином Алексеевым, это меня не касается. Но если хотите совет юриста...
— Мне нужны ответы, мэтр. Немедленно.
Стряпчий назад отступил, а моя гоблинка за его спиной негромко кашлянула. Он аж подпрыгнул.
Гоблинка у двери стоит, выход загораживает. Говорит тихо, но так, что даже у меня мурашки побежали:
— Вы никуда не уйдёте, пока не ответите на все вопросы Дмитрия Александровича. Нам терять нечего, господин юрист.
Стряпчий завертел головой, то на меня, то на гоблинку смотрит. Руки на саквояже сжал — аж пальцы побелели.
— Послушайте, послушайте, молодой человек, милая барышня, я просто выполняю свою работу... Моя профессиональная обязанность — хранить тайну клиентов. Уверяю вас, все ваши секреты надёжно спрятаны и не подлежат разглашению...
— Вы лжёте, — просто, без выражения, сказала гоблинка. — Говорите неправду. Я чувствую ваш страх.
— Нет, это ошибка... чудовищная ошибка... — стряпчий бормочет испуганно. А сам вдруг цапнул пуговицу на своём сюртуке. Оторвал, в рот сунул и раскусил, как конфету-леденец.
Раздался неприятный хруст.
В первую секунду мне показалось, что мэтр раскусил ампулу с цианистым калием. Ну, как в кино про шпионов показывают. Если шпиона поймать, он первым делом себя за воротник кусает, где эта ампула зашита. Хрусть — и всё.
Но нет, не ампула это оказалась. Амулет, что же ещё.
Вокруг стряпчего возникло сияние, радужное такое, как мыльный пузырь. Вроде как у офицера Митюши, когда он пристрелил народовольцев.
Гоблинка вскрикнула от неожиданности, а я стул подхватил и собрался мэтра по голове огреть. Но стряпчий не промах оказался. Выхватил из саквояжа револьвер, на меня направил, говорит:
— Стойте, где стоите, Дмитрий Александрович. Вы юноша прыткий, но пуля быстрее. Я в клубе каждую неделю упражняюсь, в человека точно не промахнусь.
Вот гадство! Надо было обыскать его, да руки связать, но что теперь... Может, у него амулет и в воротнике зашит, как у шпиона, кто знает?
А стряпчий командует:
— Милая барышня, откройте мне дверь. И отойдите.
Вот хмырь, всё предусмотрел. Хитрый.
Стряпчий к двери шагнул, револьвером поводит туда-сюда, не дёрнешься. Шаг, другой...
Вдруг крылья захлопали, попугай Микки сорвался с места и спикировал на стряпчего. Ударился с маху выставленными когтями мэтру в макушку.
Вспыхнул защитный кокон, завоняло горелым. Микки заверещал, а стряпчий выронил саквояж, ухватил попугая за лапы, зашипел:
— Ни с места! Голову сверну вашей курице!Ты, зелёная, бери бумаги, неси за мной!
Микки глаза закатил, весь обмяк, повис в его руках, как тряпка.
Гоблинка подошла, наклонилась, взяла саквояж. Стряпчий скомандовал:
— Идите вперёд! Оба! — и повёл револьвером.
Глава 35
— Вперёд! — командует стряпчий.
Хозяином положения