выучить мальчиков.
Рик согласился прийти как-то бездумно, и ни на что не рассчитывая. На обед – так на обед. Вообще, ему тут в последнее время и на свидания доводилось ходить… до того памятного приёма у Саважей, потом-то как отрезало. И до обеда субботы он говорил себе – ничего особенного, это просто приглашение в гости, не более. Потому что… зачем ему более?
В субботу он приехал в квартал Сент-Эньян из госпиталя – некоторые физиопроцедуры проводились каждый день. Домик и впрямь был мал – кухня и гостиная в первом этаже, три крохотные спальни во втором – но хозяйка очень обрадовалась его приходу, и приготовила пасту с рыбой – трогательный привет с родины, так и сказала – здесь это никто не ест, а я люблю, и ты, наверное, тоже.
Паста и впрямь напомнила о доме, и готовила Тереза вкусно. Правда, увивавшийся вокруг матери младший сын, мальчик семи лет, морщил нос, что это невозможно есть, но Рик спросил его – знает ли он, откуда происходит эта еда. Конечно же, юный Тонино – или Антуан – ничего такого не знал. Пришлось рассказывать ему про лазурное море, в котором ловят рыбу, и про большой вулкан, который видно с крыши самого главного собора Монте-Реале, и про золотые стены и потолки в том соборе, и ещё про звёзды, видные с морского берега, по которым можно ориентироваться в море. Мальчишка слушал, разинув рот, а потом несмело предложил показать крепость, которую построил вот только с утра. Рик согласился, крепость – дело хорошее, но сначала-то нужно поесть! И что же, он даже не попробует эту еду? А вдруг ему больше никогда не выпадет такого шанса? А вдруг его спросят, что едят на родине его матери, и что он ответит? А ответ – вот он, на тарелке лежит. Пришлось мальчишке съесть всё, что мать ему положила, и потом только пойти показывать ту самую крепость.
Крепость была выстроена из нескольких видов конструктора, её обороняли фигурки рыцарей, а осаждали дивные зелёные пластиковые чудища, Рик таких и не видел никогда. Но Тони пояснил – это из мультика. Что бы Рик знал о современных мультиках! Пришлось выяснять характеристики монстров, оказалось, что великий полководец не очень-то задумывается о том, каковы они. Разобрались, кто сильнее, рыцари или монстры, и в какой ситуации, и кто что умеет, и уже дошли было до боя, когда появился ещё один мальчик – Паскаль, старший сын Терезы. Тому на вид было лет пятнадцать, и он с удивлением уставился на то, как его младший брат ползает по полу с неизвестным материным гостем и строит дополнительную стену крепости. Правда, потом его заинтересовало, как загорелись крохотные магические огоньки на стенах, точнее – как сделать это настолько точно… и понеслось.
Из домика в квартале Сент-Эньян Рик ушёл уже под вечер, с отчётливым ощущением, что с Терезой ему и вполовину не так интересно, как с её детьми. И когда он пообещал, что постарается ещё как-нибудь заглянуть – то имел в виду в первую очередь как раз детей. Они с мальчишками обсудили вопросы обороны и осады крепостей, выяснили, кто знает больше исторических примеров, а когда заглянувшая Тереза обмолвилась, что Рик – настоящий генерал, его очки взлетели до небес. Парни искренне не понимали, откуда у их матери взялся такой знакомый.
А ему оказалось очень интересно разговаривать с детьми. Раньше Рик, прямо сказать, не особенно обращал на детей внимания – скажем, у Адриано Гвиччарди трое детей, и Рику доводилось бывать у него в гостях, но дети существовали как-то отдельно. И Саваж в ночь праздника рассказывала, что дети её брата и некоторых гостей получили полную свободу и почти весь третий этаж во владение, но – никому из гостей не пришло в голову общаться с теми детьми.
Давным-давно бабушка то и дело говорила маленькому Рику, что от него, и от других детей, одни проблемы, и он это отлично усвоил. Тут же вдруг нашёлся какой-то новый интересный опыт.
И что же, люди, у которых есть дети, находят этот опыт постоянно?
18. Родные
Вечером из своей деловой поездки домой вернулась мама и очень изумилась тому, что Тея тихо сидит в папином кабинете, с книгой по древней истории в руках и с ящерицами на плечах. Как нормальный боевой маг, мама чуяла непорядки отлично, поэтому прямо в лоб спросила – что вообще происходит. Тея столь же прямо ответила – оказывается, трудно только в первый раз, а когда говоришь одно и то же разным людям, острота ощущений изрядно притупляется.
- Отлично, - кивнула мама. – Пойдём, что ли, поговорим.
- Пойдём, - уныло кивнула Тея.
В мамином кабинете со стены над столом смотрела Теодора – та, древняя. Которая была дипломатом в семнадцатом веке – ну, насколько это вообще было возможно. Черноволосая, как Тея, зеленоглазая, и с кудряшками по обе стороны от лица. С красивым пышным бюстом и множеством ниток жемчуга, красиво разложенным в декольте. Тея глянула на себя и подумала – а что будет, если по ней столько жемчуга разложить? Неудобно ведь ходить, он же болтается, звенит и нитки перепутываются? Бусы-то есть, целая шкатулка, только вот… зачем? Понятно, что для демонстрации статуса, как его тогда понимали, но…
Всю жизнь она демонстрировала то, чем является, просто руками. И этого было достаточно. А теперь? Кто и что она теперь?
- Я думаю, отец уже сказал тебе, что всё хорошо, и что мы поддержим тебя. Если нужны слова, то я их скажу тоже: всё хорошо. Мы поддержим тебя.
- Спасибо, - совершенно искренне сказала Тея. – Только вот понимаешь, я… я не сомневаюсь в поддержке, я просто не могу понять, в чём она может выразиться.
- Папа, как я поняла, уже озадачился вопросом – чем занять твою голову.
- Угу.
- А чем бы ты хотела заняться сама? Понимаешь, Легион – это в любом случае не до старости. Придут те, кто моложе, сильнее и способнее.
- Ну да, сила же копится с возрастом?
- Магическая, - усмехнулась мама. – А физическая – увы. То, что легко давалось в тридцать, а сорок уже будет не так, а в пятьдесят – и вовсе. Но можно, конечно, не лезть самой в огонь, а заниматься стратегией и планированием. Как у тебя с этим?
- Так себе. Мне проще в
